Свет поднимающегося над горизонтом светила застил черный жирный дым. Дэй'ном жгли сырую нефть, пытаясь удушить защитников крепости. Едкие клубы дыма ели глаза, мешая лучникам точно целиться. Не говоря уж об отравленном воздухе, проникающем в легкие. Но для Рыжего и его воинов хитрости врагов оказались не внове. Не даром, выступая из Эр-Иррина, он приказал каждому взять с собой платок или шарф. Ткань смочили водой и прикрыли рот.
«Хорошо, что Хефейд с нами», — зло думал он. — «Алаттцам не помешает вспомнить, что такое добрая драка».
Иногда ему становилось обидно за своих людей, которые лили кровь без всякой надежды на признание заслуг перед собственным народом и всем Тир-Луиненом. А с другой стороны, воевода Хефейд в бою один стоит десятерых.
Мэй молча взмахнул рукой, направляя своих воинов в атаку. Нет ничего лучше, чем застать врагов врасплох, ударить им в спину в самый неподходящий момент. Он пришпорил Сванни, держась возле знаменосца.
Всадники униэн во главе с Рыжим врезались в толпу осаждавших. Почти не глядя, Мэй рубанул по бледному лицу темноволосого дэй'ном. Прямо по раскрытому для отчаянного крика рту. В разные стороны брызнули кровь и зубы. Замысловато кувыркаясь, отлетела прочь чья-то рука, сверкая на солнце кровавым рубином перстня.
— Ун-и-и-иэн-н-н! Бей! Руби! Унии-и-и-иэн-н-н! А-а-а-а!
По правде говоря, среди них были не одни лишь униэн. По пути на заставах Мэй собрал всех — и нэсс, и ангай. Но и те, и другие, присягнув Рыжему князю, орали во всю глотку древний клич народа своего повелителя.
Со стен Двуречья вопль подхватили радостные защитники, уже не чаявшие получить подмогу.
Сеча, приключившаяся под стенами крепости, если и отличалась от сотен предыдущих сражений в приграничье, то лишь отчаянным сопротивлением дэй'ном. Краем сознания Мэй успел оценить, что для традиционного грабительского рейда по приграничью отряд дэй'ном слишком велик. Не менее трех сотен клинков. Да, да, полные три сотни Желтых Повязок.
Мэй давно мечтал схлестнуться с хан'гор — сотником Желтых. Не просто померяться силами и мастерством, но снова опробовать новый финт, подсмотренный у одного из старых мастеров клинка. Хан'гор не заставил себя ждать, словно услыхал мысленный призыв Рыжего. Едва управившись с двумя наседающими противниками, Мэй оказался лицом к лицу с высоким дэй'ном в вороненой кирасе. Пышный плюмаж из конского волоса — отличительная черта сотника — не дал ошибиться. Темные, почти черные глаза хан'гора полыхнули безумным огнем.
