Поцелуй… глупость какая… не слишком удачная шутка не в меру расшалившихся, подвыпивших униэн, но Мэйтианн на миг открылся. Искалеченная душа. Тот, кто сможет понять и… поверить.
Лечь спать Хелит не смогла, мерила шагами комнату — двадцать в длину, дюжину в ширину, куталась в поднесенную в дар Тайгерном накидку. Густой оттенок спелой сливы, тонкая шерсть, сложнейшее плетение — царский подарок.
Она колебалась, несколько раз подходя к дверям Рыжего и поворачивая обратно.
«Что же я ему скажу? Как? Поверит ли? Захочет ли поверить?»
У стража охранявшего коридор глаза стали круглыми-круглыми. Такого ему еще видеть не приходилось — бормочущую себе под нос девицу, наматывающую круги вокруг входа в покои князя. Полоумная, не иначе.
Кто скажет, кого она обретет в Рыжем — друга ли, врага? Защитника или гонителя?
— Я вижу Тайгерна. Он — полноводный приток. А ты, князь…
— Не надо! — взмолился Мэй. — Не говори никому. Кто бы ты ни была.
— Я и так не знаю, кто я есть.
— Ты — униэн. Мне этого достаточно, — сурово молвил Рыжий.
С той поры, когда Дайнар и другие последовали за Мэем в изгнание, когда они присягнули Отступнику, никто не решился доверить ему свою судьбу и тайну. Кроме Хелит.
Но хотел сказать что-то ободряющее, но не успел.
— Милорд! Скорее! Гонец из Двуречья!
Если Ллотас что и подумал лишнее, увидев леди Хелит в покоях князя, то сделал вид, будто не заметил, и тем более, ничего не сказал…
Следом за ним комнату вбежал юноша с залитым кровью лицом и пал на колени, роняя на ковер свой помятый, пробитый в двух местах шлем.
— Мой господин, дэй'ном напали ночью! Нужна подмога. Срочно! Их там сотни!
— Хельх! Кольчугу! Твойумать! — крикнул Мэй, мгновенно забывая о своем душевном «увечье», о признании Хелит и о самом себе.
Раз уж ему осталась только вечная война, то пусть хотя бы битва приносит утешение.
Пристегивая ножны с мечом к поясу, Мэй едва не застонал от горячей волны предвкушения. Так иной мужчина томится от желания соединиться с возлюбленной на широком ложе любви. До крови вгрызаясь зубами в губы, дрожа всем нутром…
Лойс! Наконец-то, он утолит свою жажду. Жажду вершить, творить и чувствовать.
Как пылает иссушенное горло. Нестерпимо! Скорее!
— Скорее! Скорее!
К той единственной, которая не отреклась и не отвернулась. Война — лучшая из возлюбленных. Она всегда ему верна.
