— Если ты вернешь мне контроль над фазовыми двигателями, препятствий будет куда меньше.
Она не обратила на это внимания.
— Ты понимаешь, что если лааги нас сразу обстреляют, а не захватят в плен, то мы рискуем потерять все данные, которые я... мы о них собрали. Тогда эта информация не попадет на Землю, а она там жизненно важна.
— Верни мне способность к фазовому переходу, и у нас резко повысятся шансы доставить информацию на Землю.
— Не резко, лишь немного, — возразила Мэри. — Дай лаагам нас поймать, я еще с ними поработаю и, возможно, смогу с ними общаться. Ты повторял все мои рапорты, но не понял, похоже, что все это значит. Лааги сражаются с нами потому, что мы вызвали у них генетический территориальный инстинкт. Они автоматически предполагают, что мы можем находиться на их территории — а они считают то место, где мы впервые встретились с ними, своей территорией — только затем, чтобы захватить их планеты. Других причин им не представить.
— Ну и что? — сказал Джим.
— Их рефлективная система не в состоянии воспринять, что нам не нужны их миры, даже если мы в состоянии их захватить; но возможно, что это сумеет воспринять их верхний, цивилизованный слой сознания. Их атмосфера не подходит для нашего дыхания, да и другие вещи, наверное, не соответствуют. Но мы не сможем объяснить им это, пока не начнем с ними разговаривать, и я хочу там остаться, пока не научусь этому.
— Или мы можем послать обратно целую экспедицию, и они на основе наших знаний научатся с ними говорить, — возразил Джим.
— А тем временем на границе ежедневно убивают твоих друзей, гибнет примерно такое же количество лаагов, и обе расы разоряются, строя военные корабли и защищая свою сторону границы.
Джим дернулся — она попала в больное место. Но тем не менее он ей не доверял.
— Ты хочешь продолжать рисковать, — сказал он, — а я хочу забрать выигрыш и уйти, а ва-банк идти на следующий день. Я не передумаю.
— И я тоже, — ответила Мэри. В голосе ее чувствовалась грусть. — Так что тебе придется добиваться своего без фазовых переходов.
Какое-то время они двигались молча. Насколько Джим мог судить, за ними еще не гнались. Но это ничего не значило — корабль лаагов мог внезапно сделать прыжок и оказаться на расстоянии лишь тысячи километров от них. Но теперь, на борту, у Джима был доступ к хронометрам. Насколько он мог судить по тому, сколько оставалось до рассвета при их взлете, примерно через час проходящие по зеленым дорожкам лааги заметят, что «ИДруг» исчез с места, где был выставлен всем на обозрение.
