– Прекрасная собака, – соглашается батюшка и рассказывает капитану, что у него была жена, которая его бросила, влюбившись в какого-то фельдфебеля артиллериста, он погиб на войне, а попадья (и тому есть свидетели) будто бы сказала: «Есть еще на свете фельдфебели!» – и так далее и тому подобное.
Рассказывал он длинно и нудно. Начальник слушал, слушал, а потом, предоставив попу рассказывать дальше, задумался о чем-то совсем другом и, барабаня пальцами по столу, в мыслях унесся куда-то далеко, далеко. Но вот он, словно очнувшись от сна, прерывает отца Перу:
– Так ты говоришь, батюшка, народ здесь смирный, как овечки, а?
– Да, – отвечает батюшка.
– Да, – повторяет начальник, задумывается ненадолго и, отхлебнув глотка два, продолжает, – ну, а что ты скажешь, батюшка, насчет наших позиций на предстоящих выборах?
– Каких выборах? – удивляется батюшка.
– Ах, да, – вспоминает начальник, стукнув себя по лбу. – Я все забываю, что у вас…
Батюшка, молча поглаживая бороду, исподлобья наблюдает за ним.
– Ах, мать честная, – не унимается начальник, – неужели вы так никого и не выбираете?
– А кого нам выбирать? Депутата в Скупщину не посылаем, потому что не принадлежим ни к какому округу; общины нет, старосты тоже нет…
– Да это же остров… политический оазис! – кричит начальник полиции. – И за каким дьяволом меня сюда прислали – не понимаю!
Отец Пера не совсем понял, чего хочет господин начальник, однако смутился и замолчал.
Молчали оба довольно долго. Наконец, батюшка не выдержал и заговорил, но так, словно сомневался, стоит ли говорить или нет.
– Собственно, кое-кого и мы выбираем. Конечно, не бог весть что… Ну вот, скажем, каждый год в день святого Дмитрия мы выбираем это… пастуха, который пасет наше стадо, но…
– Как выбираете? – прервал начальник.
– Да так, просто – созовем людей, один скажет: «Давайте этого», мы скажем; «Давайте!» Ну и все. Это ведь не бог весть что…
– Пастуха? – снова переспросил начальник.
– Да!
Начальник засмеялся и махнул рукой, словно желая сказать: «Пустяки!», а выходя с батюшкой из беседки, чтобы пройтись, перевел разговор на другую тему.
Ходят они так, ходят, а начальник вдруг задумается, пробормочет: «Пастуха, пастуха!» – и махнет рукой, как прежде.
Разумеется, пастух Иона и не подозревал, что новый господин начальник думает о нем. Впрочем, какое ему до этого дело? Он честно и добросовестно исполняет свои обязанности, пасет чужое стадо, как свое собственное, со всеми живет хорошо, все его любят, и вот уже двенадцать лет подряд выбирают в пастухи. Придет день выборов, кто-нибудь заикнется о другом, люди потолкуют, поспорят немножко, а пастухом опять останется Иона.
