Дым над трубой стал густым и черным – кочегары шуровали. Из машинного отделения слышались тяжелые вздохи. Это прогревали главную машину.
На мостик поднялся капитан. Мы с Илько переживали торжественные минуты, а лицо у капитана было спокойное, даже равнодушное. Конечно, ему приходилось уходить в море, наверно, сотни раз. Чего ему волноваться или радоваться!
Ровно в восемь часов оглушительный басовый гудок трижды разорвал застоявшуюся к вечеру двинскую тишину. На мостике металлическим перебором зазвенел телеграф, словно кто-то железной палочкой провел по стаканам, поставленным в ряд. И сразу такой же металлический перезвон послышался из машинного отделения.
Матросы сбросили швартовы на палубу. Капитан в мегафон что-то кричал с мостика старшему штурману, стоявшему на полубаке. Буксирный пароход оттащил «Октябрь» от причальной стенки.
Глухо заработала машина. Было слышно, как под кормой винт взбивает упругую воду. Зашевелились и поползли у фальшборта штуртросы, соединяющие рулевую машину штурвальной рубки с рулем.
«Октябрь», сделав полукруг, ходко пошел вниз по реке.
Мы стояли у правого борта. На высоком берегу белыми зданиями и зеленью бульвара сиял под вечерним солнцем родной Архангельск.
Неожиданно, выйдя на самое широкое место Северной Двины, «Октябрь» стал поворачивать влево. Я в недоумении взглянул на рубку, где стоял штурвальный матрос. Неужели «Октябрь» будет еще где-нибудь пришвартовываться?
– Куда это он? – спросил я у Илько.
Но тот и сам не знал, почему пароход так круто меняет курс.
«Октябрь» вначале шел, пересекая реку, затем еще больше взял влево. Берега с причалами, зданиями, деревьями разворачивались вокруг нас. Можно было подумать, что штурвальный, если не сошел с ума, то просто забавляется. Пароход уже описал огромный полукруг и плыл в обратную сторону. Однако странные действия штурвального, кроме нас, никого не смущали и не удивляли. Капитан и вахтенный штурман расхаживали но мостику, сохраняя полное спокойствие.
Все объяснил нам поднявшийся на палубу Николай Иванович.
– Уничтожают девиацию, – сказал он.
Мы с Илько посмотрели друг на друга и вместе спросили:
– А что это за девиация такая?
– Девиация? Это отклонение магнитной стрелки компаса от магнитного меридиана. Иначе говоря, это ненормальность в компасе. Эту ненормальность нужно устранить, чтобы пароход в море не сбился с правильного курса.
Пока Николай Иванович нам объяснял, «Октябрь» снова вышел на середину фарватера.
