Первая любовь - Евгений Степанович Коковин

На Северной Двине разноголосыми гудками пере­кликались встречные пароходы. Был вечер, спокойный и светлый. Слоистые бледно-розовые облака на северо-западе прикрывали солнце. Облака были близко, и лу­чи солнца, падая из-за них, причудливыми полосами ос­вещали дальние песчаные острова. От этого необычай­ного освещения и острова, густо поросшие ивняком, то­же казались близкими.

Странно. Сотни раз бывал я раньше на берегу Се­верной Двины, но почему-то никогда не обращал вни­мания на красоту величественной реки, на краски неба необыкновенной чистоты и свежести, на оранжевые за­каты и легкие лебединые облака. Другое дело – боль­шие морские пароходы, опутанные оснасткой поморские парусники – шхуны и боты, что стояли на рейде и у причалов. Другое дело – переливчатый трепет много­цветных флагов и вымпелов, горький запах пароходного дыма, грубоватые шутки, перебранки и песни моряков. Все это волновало, притягивало и звало в далекие мор­ские странствования.

Теперь я вдруг стал совсем по-иному смотреть на знакомую реку и удивлялся, что раньше не замечал ее величия, не стремился познать тайны ее темных глубин, не любовался солнечными отблесками, отражением далекого неба и близких берегов. Река без кораблей обыч­но мне казалась скучной и пустынной. Теперь я смутно чувствовал: что-то изменяется в моей жизни. Может быть, это все дальше и дальше уходит мое детство?

Я сидел на причальной тумбе, ожидая, когда пойдет в море «Канин», на котором плавал Костя Чижов. Мы условились с Костей о том, что я выйду на берег и мы поприветствуем друг друга.

Веселая косопарусная яхта стремительно вырвалась из-за кормы дремлющего на рейде транспорта и легко заскользила по реке. Крен у яхты на правый борт был такой сильный, что казалось, она вот-вот опрокинется. «Смельчаки!» – с восхищением подумал я о людях, на­ходящихся на яхте.

Вниз по Двине, к морю, шел с полным грузом огром­ный пароход лесовоз. Штабели свежих досок высоко поднимались над его бортами. По кормовому флагу я без труда определил, что лесовоз этот – норвежский.

В те времена в Архангельский порт уже приходило много иностранных судов. Транспорты под английскими, норвежскими, шведскими, датскими, голландскими и другими флагами грузились у причалов лесобирж доска­ми и балансом[1]. Советский Союз начинал широко тор­говать с заграницей. Даже мы, ребята, уже хорошо по­нимали такие слова, как «экспорт», «импорт», «дис­пач»