в окрестностях Зеленограда.
Но зло учёные творили -
ведь мозга много было надо.
Ох, хорошо меня собрали,
но обмишурились немножко:
ведь я при первом же аврале
рванул из форточки, как кошка.
Я был хитёр и осторожен,
до Грузии добрался прытко,
где поиск просто невозможен
из-за обилия напитков.
Я видел, как братки с Лубянки
за мной в Тбилиси приезжали,
но погрязали в вечной пьянке -
так их коллеги уважали.
Мне странно, что мозги детишек
меня не сделали дебилом,
но, вероятно, их излишек
обрёк меня быть педофилом.
Когда меня искать устали,
я неожиданно заметил,
что возбуждать внезапно стали
меня все маленькие дети.
Бегу за маленькой грузинкой
или за маленьким грузином,
а ноги прыгают лезгинкой,
как будто я рождён лезгином.
Я переехал в город Нальчик,
но там всё то же повторилось,
мелькнёт девчонка или мальчик -
чёрт знает что со мной творилось.
Дрожит мой платиновый бумбо,
обтянутый бугристой кожей,
и я его втыкаю в клумбы,
чтобы детишек не тревожить.
От этих перенапряжений
считай, за два неполных года
в моей межтазовой системе
перегорели все диоды,
и я приличным человеком
до нового столетья дожил,
и тридцать лет мой лысый бумбо
меня и деток не тревожил.
