Не закончив, Грегори повесил трубку и уставился на свою ладонь, лежащую на телефонной книге. За стеклом замелькали огни: к перрону подошел поезд. Не раздумывая, Грегори выскочил, бросил взгляд на светящуюся надпись под бетонным сводом, указывающую станцию назначения, и сел в последний вагон.
До Бриджуотера поезд шел минут двадцать. Все это время Грегори старался угадать, кем приходится Сиссу эта женщина. Сисс не женат. Тогда, может, мать? Нет, голос слишком молодой. Прислуга? Он пробовал восстановить в памяти звучание ее голоса - грудного и в то же время звонкого, как будто от этого Бог знает что зависело. На самом-то деле он пытался отвлечься от мыслей о предстоящей беседе с Сиссом. Грегори не хотел этого разговора, более того, боялся - боялся, что порвется последняя ниточка.
Из метро он вышел на большую шумную улицу; все первые этажи здесь были заняты магазинами, над домами висела эстакада железной дороги, по которой с грохотом проносились электрички. Сисс жил неподалеку, на пустынной темной улочке; только зеленая неоновая реклама фотопластикона одиноко горела на ней. Дом, в который вошел Грегори, казался в полумраке бесформенной глыбой с нависающими над тротуаром выступами то ли карнизов, то ли балконов. Серо-зеленый отсвет рекламы, отраженный окнами дома напротив, чуть освещал подъезд, лестница же утопала в темноте. Грегори включил свет и пошел наверх. Конечно же Сисс, логичный, самоуверенный, всласть поиздевается над ним. И он уйдет от него, не только понимая, что потерпел поражение, но и уверовав в собственную непроходимую глупость. Доктор ни за что не упустит возможности продемонстрировать собеседнику свое превосходство. Собираясь нажать кнопку звонка, Грегори вдруг увидел, что дверь не заперта. Подумал: «Надо позвонить», - и легонько толкнул дверь. Она бесшумно растворилась. В сухом, жарком воздухе прихожей плавал слабый, еле уловимый запах пыльной теплой кожи. И чуть попахивало погребом, чувствовался какой-то холодный, застойный душок, слегка отдающий тлением, склепом. Запах этот был здесь так неуместен, что Грегори, ослепленный темнотой, остановился, недоверчиво втягивая ноздрями воздух, но тут заметил полоску света и ощупью двинулся к ней.
Он наткнулся на неплотно притворенную дверь: в комнате, заслоненная дверцей шкафа, стояла на полу настольная лампа. Огромная тень дрожала на потолке, раскачиваясь из стороны в сторону; казалось, будто какая-то уродливая птица поднимает попеременно то левое, то правое крыло.
