Лена долго не понимала, зачем Стен это сделал. Своего рода самоубийство, только в особо изощренной форме. Впрочем, тогда многие предчувствовали перемены и ждали год за годом, когда же все кончится и начнется новая жизнь. Только Лешка в свои шестнадцать лет устал ждать.
Где-то сразу после Дня Победы Дрозд и Стен подрались. Они и прежде цепляли друг друга, выясняя, кто в классе лидер, и всякий раз при помощи кулаков – иных доводов Дрозд не признавал. Он был почти так же высок, как Стен, но шире в плечах и гораздо сильнее, хотя и не обладал ни яростью, ни ловкостью противника. Дроздов пару лет занимался боксом, Алексей посещал подпольную секцию карате, каждый из них порой оказывался бит, но чаще верх брал Стен, и это гораздо больше, чем интеллектуальные выкрутасы соперника, раздражало Дрозда. В этот раз опять победил Стен, и Дроздов долго ходил с синяком под глазом и распухшей губой, заявляя с гордым видом, что столкнулся с машиной, но вовремя вскочил на капот.
В тот же день Кирша, Ник Веселков и Стен затащили Острякова в туалет, раздели до трусов, и в таком виде бедняга Остряков явился на урок математики. Математичка никогда и никому не писала замечаний – она просто отправила полуголого ученика искать разбросанную по коридору одежду, потом посмотрела на Стена и осуждающе покачала головой. Лешка просидел весь урок, опустив голову и что-то чиркая в тетради, но вряд ли он решал уравнения. Кирша называл происходящее римскими игрищами. Это было интереснее, чем кидаться друг в друга стирательными резинками или прилеплять жвачки на стул соседу.
Лене Никоновой все это не нравилось. Она чувствовала: случилось что-то плохое. Но вот что – догадаться не могла.
В эти дни она с Лешкой необыкновенно сблизилась. Он был человеком удивительным. (Как это ни больно, она должна была думать и говорить о нем именно так – был, в прошедшем времени.) У него был недостаток – он порой бывал слишком серьезен, а если начинал дурачиться, то как-то через силу и часто шутил невпопад. Порой это вызывало недоумение. Но все равно Лена за несколько дней их скорого сближения влюбилась в него по уши. А он? И тогда, и сейчас она боялась этого вопроса. Теперь-то она знала, что он находился в подвешенном состоянии, со дня на день ожидая, когда это произойдет, то есть когда люди оттуда явятся за ним. Ему нужен был кто-то рядом, чтобы заглушить противную пустоту в груди. Просто был. Слышать дыхание, коснуться чьей-то руки и ощутить тепло. А может быть – все
