— Разрешаю. И сам пойду. — Я мысленно порадовался, что еще хоть что-то может доставить ей удовольствие.
— А когда прилетает Нико? — спросил я.
— Завтра утром, — ответила она безо всякого энтузиазма. — Он мне звонил. Сразу, как я вернулась из клиники.
— Заботливый муж!
— Да, — безразличным тоном ответила она. — Похоже, он меня действительно очень любит.
— А дети? У тебя, я слышал, два сына? У вас вся жизнь должна быть на виду. Они у тебя где учатся?
— В Англии, в Итоне. Очень мало что изменилось с прежних времен. Мы еще больше, чем раньше, обеспокоены их безопасностью. Нико приставил к ним круглосуточную охрану. Но сейчас это все высокотехнологично, так что ребята, кажется, и не возражают, им главное — чтобы с личной жизнью не мешали. Надеюсь, когда-нибудь я тебя с ними познакомлю. Они совершенно разные. Как говорят в Италии — как сыр и мел. Старший, Джан-Баттиста, вылитый отец и так же, как он, преуспел во всех видах спорта. Насколько мне известно, он в жизни ни одной книги не прочел. Но это не мешает ему быть неотразимым — в точности как Нико. Естественно, он был дедушкин баловень.
Думаю, за будущее династии «ФАМА» можно не беспокоиться.
— Твой отец, наверное, умер счастливым человеком?
— Да, все вышло так, как он хотел. А еще у меня есть малыш Даниэле, он очень застенчивый и весь в книгах.
— Небось в медицину пойдет? — предположил я.
— Нет, не думаю. Это очень чувствительная натура. Он станет поэтом, в первом поколении по обеим линиям. Он такой нежный, такой чуткий! И вечно участвует в маршах в поддержку проигравшей стороны в какой-нибудь Боснии или Руанде.
Я видел, что младший сын — ее слабость.
— Думаю, родись он в другом веке, он бы стал священником.
— А сколько ему сейчас?
— В феврале будет шестнадцать.
Меня будто кольнуло: я подумал, что до февраля она не доживет.
— А у тебя сколько детей? — спросила она.
— У моей жены две дочери от первого брака. Я их обожаю.
— Да, из тебя должен был выйти прекрасный отец, это сразу было видно. Особенно для девочек. А она какая?
— Кто?
— Твоя жена.
Я не знал, с чего начать, да и стоит ли. И просто ответил:
— Она виолончелистка.
— А-а, — сказала Сильвия. — Это, должно быть, очень удобно.
— В каком смысле?
— Ну, вы можете играть дуэтом.
Это уже было вторжение в мою частную жизнь. Я не хотел об этом говорить. Самое верное сейчас было сказать «да» и переменить тему.
Потом она извинилась и пошла одеваться к вечеру.
— Тебе, наверное, позвонить надо? Ведь у тебя и другие больные есть.
