Он сунул карточку ей в нагрудный карман плаща.
– Мы будем ждать вас, дорогая, – и подмигнул.
Закрыв за собой дверь, Кэт слепо двинулась к лифту, в ужасе понимая, что лилец прав. Внутри она чувствовала только глубокую сосущую пустоту, безнадежный вакуум и осознание полной безвыходности своего положения.
«Но Вергилий Аккерман может помочь мне, – убеждала себя Кэт, подходя к лифту и нажимая кнопку вызова. – Я ни за что не стану сотрудничать со Звездной Лилией».
Но сама уже не верила своим словам.
Еще до полудня, когда она сидела в своем кабинете в ТИФФе, подбирая в сокровищницу тысяча девятьсот тридцать пятого года хорошо сохранившийся артефакт – достаточно неизношенную запись «Декка», «Эндрю систерс», – «Bei mir bist du schon», Кэт Арома ощутила первые признаки ломки.
Руки стали странно тяжелыми.
С невероятными усилиями Кэт выключила драгоценную запись, чтобы не повредить. В материальной вселенной произошли явные изменения. На Авила-стрит, сорок пять, под влиянием JJ-180 мир предстал перед ней в виде гирлянды воздушных пузырей, сквозь которые она могла легко проходить, исчезая в одном месте и появляясь в другом: так она прошла сквозь Христиана Плавта. Теперь вчерашние легкость и эйфорию сменило иное чувство.
Сейчас, среди знакомых стен рабочего кабинета, она оказалась свидетелем странной трансформации реальности. Заурядные вещи, которые всегда окружали ее, обретали особую плотность и самостоятельность. Казалось, они могут двигаться сами по себе. Что-то происходило с телом и психикой Кэт. Она ощущала себя катастрофически беспомощной. Десятидюймовая пластинка фирмы «Декка» словно избегала прикосновений, выкручивалась из рук.
JJ-180, как ей удалось выяснить, принадлежал к классу таламических стимуляторов. Теперь, испытывая абстинентный эффект в отсутствие дозы, она нуждалась в этом таламическом воздействии на зрительные нервы. К тому же наркотик вмешался в метаболизм мозга.
Кэт охватила паника. У нее не было сил контактировать с объектами окружающего мира – вместо этого вещи сами угрожающе надвигались со всех сторон. И вещи имели душу! Казалось, они могли наносить раны, колоть, терзать и резать ее тело, нанося смертельные раны. Кэт не смела шелохнуться. С одной стороны грозно навис шкаф; вот на нее стала наползать пепельница, угрожая ей острым углом. Каждая вещь была чревата смертью.
В этот момент зажужжал селектор. Послышался голос Люсиль Шулер, секретарши Вергилия.
