В полночь они остановились. Дальше не сделать ни шагу. Зажгли на время люминофор, отыскали место посуше, включили термопатрон, сверху навалили лапника, бросили куртки. Димаша положили в центре, сами легли по бокам, накрылись куртками, сверху — еловыми лапами. Снаружи и не видно, что люди спят.
— Надо кому-то караулить, — сказал Борис.
— Надо, — согласился Виктор. — Но только не я.
— И не я.
— Тогда прощай. Вдруг до утра не доживем.
— Пока, — пробормотал Виктор сквозь сон.
Даже если кто-нибудь сейчас предсказал бы Виктору, что ночью их непременно найдут мары и убьют, он бы все равно остался лежать.
Впрочем, предсказателя рядом не было. Странные видения Ланьера в эту ночь не посещали.
4
Проснулись они, когда совсем рассвело.
Где-то далеко впереди слышалось гудение. Шмели гудят... Сейчас? Осенью? Помнится... В июне Виктор шел по полю... клевер цвел, и шмели гудели, как ошалелые. Лес, поле, за полем — синим блюдцем озеро. Здесь бы дом построить и жить с Аленой долго и счастливо.
— Главный тракт! — Борис отбросил лапник, вскочил. — Держись, Димаш, сейчас пристроим тебя на вездеход!
Они собрались мгновенно, наспех съели на троих банку консервов. Кофе было сварить не на чем. Не разжигать же костер. Выпили воды из «Дольфинов».
Подняли носилки и понесли. Вот-вот — ожидали — стволы разойдутся и откроется главный тракт.
Гул впереди делался все громче. Деревья становились выше и реже. Но из-за густого подлеска рассмотреть ничего было нельзя.
— Сделаем привал, — решил Ланьер в полдень.
Он наплевал на все правила, разжег костер, отыскал в куче мусора пустую консервную банку, вскипятил воду. В кармане нашлось несколько чайных таблеток. Пили, обжигаясь, горячий чай. Борис достал карту и несколько минут на нее смотрел.
— И далеко этот гребаный тракт? А? Он же здесь, рядом!
Виктор прислушался. Можно было уже различить отдельный рык вездеходов, голоса.
— Рядом.
Они поднялись. Смотрели на носилки. И не двигались.
— Вы что, ребята? — спросил Димаш севшим голосом.
— Нельзя как-нибудь колеса к носилкам приделать? — спросил Виктор.
— Я пойду, — Димаш стал подниматься.
— Лежи! — приказал Виктор.
Они потащили раненого дальше. Тракт открылся внезапно, как на ладони. К сырому запаху осеннего леса примешивался запах мочи. Они вышли на дорогу. Мокрая дорога, освещенная послеполуденным низким солнцем, сверкала серебром.
И на ней не было ни души. Только что рычали вездеходы, кричали люди. А теперь — их будто слизнула огромная тварь. Послышалось гудение вертолета. Серая металлическая стрекоза летела над трактом, Низко. Те, в кабине, видели их. Несомненно.
