— Не сомневаюсь. Но не слишком на нас давите, чтобы твердь окончательно не ополчилась на вас.
«И все будут валить на озерные города», — мысленно добавил Марк. Как же иначе.
Цель будет достигнута, обиды забудем. Забудем потери, отравленных клонов-охранников и их детей. Все спишется на необходимость и неправильные расчеты.
— Откуда такое упорное желание уничтожить озерные города? Быть может, озерники необходимы Лацию?
— Мои родители были приговорены по ложному обвинению в государственной измене. Их отправили на дно на пятьдесят лет. Обычно до отправки ждут год… это время на то, чтобы подать апелляции и отменить ошибочный приговор. Но в моем случае только через пять лет удалось восстановить справедливость, хотя я с самого начала знал, что мои родители не виновны. Настоящих преступников нашли, но город, куда отправили отца и мать, уже погрузился. Никто не пожелал вызволить их со дна. Я решил захватить открытый город, опуститься на дно и спасти моих самых дорогих людей. Набрал добровольцев и отправился брать штурмом озерников. Не преуспел. Китежанин может многое — носить маску и выдавать себя за другого, лгать, воровать… Одного никогда себе не позволит — предать свою семью. Мы можем дружить с Лацием или Неронией, воевать с Колесницей или мириться, колонизировать иные миры или замыкаться в собственном коконе… Но забывать близких никто не имеет права.
Теперь в словах кабинет-министра не было фальши — Корвин ему верил.
— В этом мы схожи, — сказал патриций.
— Несомненно.
— Вы все еще надеетесь, что вам удастся освободить отца и мать?
— Надеюсь. Я уже близок к цели.
— Ну что ж… желаю вам удачи… Сергий Малугинский.
Проводить лацийцев на космодром прибыл князь Сергей.
— Отец после недавних событий болен, — признался молодой князь. — Сначала гибель Эмми и мое «беспамятство», потом смерть Стаса и бегство Ксении… Все это чересчур для него. Машенька с ним рядом, ни на шаг не отходит.
«Скорее всего, князь Андрей просто не хочет появляться на людях — его честь задета последними событиями, и у прессы могут появиться вопросы. Хотя репортеры галанета здесь не так дерзки, как на Неронии или на Лации», — заметил голос.
«Надоел! — мысленно оборвал его Корвин. — Почему бы не предположить, что старик, в самом деле, болен?!»
— А вы, как я погляжу, больше не боитесь происков неров? — спросил Корвин.
— После вышеградского карнавала мне нечего опасаться. Нерония и Китеж ныне не разлей вода. Китеж отдает прежнему врагу свою островную колонию на Венеции. Нерония в счастье, потому что теперь фактически вся планета каналов — под ее властью. Прошлые ссоры забыты. Похищение анималов — в том числе. Зато отношения с Лацием замерзли окончательно и вряд ли в ближайшие десять лет потеплеют. Надеюсь, у политиков хватит ума не доводить дело до драки.
