— Такова политика. Разногласия Лация и Китежа вскоре останутся в прошлом. Мы вновь станем союзниками. Зато Китеж избавится от озерников, от этой тяжкой ноши, груза, что тянет его на дно.
— Лаций все равно обречен в душах китежан. Их любовь кончилась. Кого теперь они выберут в союзники? Неронию? Колесницу?
— Это ненадолго. Лаций в сердце Китежа незаменим.
— Кто еще знает о вашем подлинном происхождении? — спросил Корвин после долгой паузы.
— Никто. Кроме вас и ваших друзей…
— А князь Андрей?
— Нет. Только не он. Андрей Константинович никогда бы не представил Великому князю самозванца, тем более преступника, изменника. К нему в дом я пришел под фальшивым именем. Пластическая операция уже полностью изменила мое лицо, на десять прошедших у озерников лет нетрудно списать все остальное несходство. В Пятнадцатом городе я много времени общался с Отшельником и невольно приобрел его манеры, его интонации, его акцент… я даже выучил латынь.
— Кто вам помогал измениться?
— Тех людей уже нет в живых. Так не все ли равно? Мои друзья… они у меня были.
— А покойный Стас? Он вас не выдал?
— Он был в то время совершенно невменяем. Чтобы его привести в более или менее нормальное состояние, мальчишке практически полностью стерли память. То, что было у озерников, он не помнил. Вообще. Но одно упоминание о них приводило его в ярость.
— Подождите. Почему Князь Андрей говорил, что отец Друза у озерников?
— Так было оговорено заранее. Для Лация Друз-старший умер. Кроме того, родная планета грозила ему гибелью. Князь Андрей обещал охранять друга вашего отца, Корвин, он сдержал слово. Он считал, что я — Друз, но это скрывал и говорил, что лацийский беглец по-прежнему у озерников.
— Ложь порождает ложь и превращается в правду. Запутаться нетрудно. Как вы теперь объясните князю Андрею, что настоящий отец Друза отыскался у озерников?
— Придумаю что-нибудь… Что Лаций потребует от Китежа — мы все исполним… Любые отступные… деньги… почести? Имение на берегу Светлояра — ваш друг примет такой подарок?
— Вы хотели его убить, отравили дядю, держали в плену отца… Вряд ли Китеж станет для Луция Ливия Друза родной планетой.
— Луций? — переспросил кабинет-министр.
— Это для вас новость? Мой друг — младший сын в семье…
— О черт… Так вот на чем вы меня подловили!
— Чужая реконструкция — всегда потемки… А Лаций умасливать… Эти вопросы не ко мне. К военному атташе обращайтесь. К сенату. К консулам. Мы ждем с Лация особую комиссию. Расшаркиваться вам придется долго.
