- Я приветствую хозяина этого дома, да ниспошлют боги ему богатство и славу, - произнес толстяк глядя на Орадо с тем же веселым любопытством, каким дети смотрят на диковинного заморского зверя.
Бывший веналий качнул головой.
- Благодарю.
- Признаюсь, я немного удивлен аскетичности вашего жилища, мональе.
- Помилуйте, гранд. Кому как не вам знать, что я вовсе не стремлюсь повсюду видеть блеск золота?
- Должен еще раз вам напомнить о том, что истории о вас весьма противоречивы. Поговаривают, что в доме вашем есть одна комнатка, где вы храните чудные предметы. Правда это, или ложь... Как поверить людям?
- Вы правда хотите в это поверить?
- Не знаю, как вам на этот вопрос ответить. Человеческая вера не постоянна, мональе. Сегодня я хочу верить в одно, завтра - в другое... Единственное, во что я могу верить без всяких сомнений, это в человеческий разум. Именно он и создает в головах чудовищ, которыми потом матери пугают расшалившихся детей.
- Ваша рациональность вчера сыграла с вами весьма дурную шутку, гранд. Ведь вы столкнулись с чем-то, чему не нашли удовлетворяющих вас объяснений. За неимением их, вы обратились за помощью ко мне, человеку, о котором по городу распространяются нелепые слухи.
- Я пришел к вам, потому, что вы - мистик. Каким бы неправдоподобным я не счел ваше объяснение произошедшему, я приму его.
- Пожалуй, что выбора вы мне не оставляете. Вчера я обещал вам, что постараюсь дать ответы на некоторые из ваших вопросов.
- Верно, верно.
- Вы также обещали мне приложить все усилия для того, чтобы смягчить участь несчастных, которых инквизиция обвиняет в убийстве Жрицы Крови.
- Вы хотите, чтобы я подтвердил данное мной обещание?
- Полагаю, что тем самым нанесу вам обиду. В народе говорят, что всякое произнесенным благородным грандом стоит больше, чем его обещание.
- К тому меня обязывает сутана легата.
- В таком случае, я покажу вам нечто, о чем вы, надеюсь, не обмолвитесь ни с кем даже словом, - с этими словами Орадо подошел к небольшому шкафу и, открыв верхний ящик, вытащил красную папку. Он аккуратно вытянул из нее лист пергамента, прежде являвшийся частью одной из старинных рукописей, хранящихся в библиотеке его величества, осторожно положил на стол.
- Что это?
- Документ, который вам, полагаю, было бы интересно увидеть и прочесть.
- Но ведь это же какая-то нумизматика, - промолвил Валь Лавоне, разглядывая испещренный мелким почерком лист пергамента, которому, должно быть, было не меньше сотни лет. - Монеты, монеты...
