Вошла служанка и доложила:
- Госпожа, там спрашивают хозяина. Я сказала, что его дома нет.
- Кто спрашивает? - Елизавета оживилась.
- Высокий, усатый, с виду рабочий.
"Может быть, он?" И Елизавета распорядилась решительно:
- Веди его сюда.
Служанка вышла, а Елизавета торопливо подошла к большому зеркалу, оправила на себе тонкое бежевое платье, надушилась, подкрасила губы и вернулась к двери как раз в тот момент, когда входил Усатый ага.
"Он!" - обрадовалась Елизавета. Направляясь навстречу вошедшему, она сделала знак глазами служанке, и та вышла.
- Добро пожаловать! - пропела она, протягивая красивую руку Усатому аге.
Тот тихонько пожал ее и отпустил. Елизавета сказала с шутливым укором:
- У нас обычай - мужчины целуют руку женщине, если даже она не нравится. - Одарила Усатого агу очаровательной улыбкой и добавила: - Мне было бы приятно, если бы вы исполнили наш обычай...
Усатый ага с минуту стоял в растерянности, не зная как быть. Он никогда не брал руку чужой женщины, а тут еще целовать должен! А барыня настаивала:
- Уважьте же наш обычай! В нем нет ничего плохого, уверяю вас!
- Как можно... - выговорил наконец Усатый ага. - Как можно, - повторил он, уже оправившись от смущения, - чтобы посторонний мужчина, да еще такой бедняк, как я, осквернил своими губами руку такой очаровательной госпожи...
"О, да он и комплименты говорить может!" - восхитилась Елизавета. А вслух сказала:
- Это пустяки. Я тоже не из особенно богатой семьи. - И снова протянула ему руку. - Пожалуйста, не обижайте меня...
Что было делать Усатому аге? Он подхватил руку за кончики пальцев (на безымянном блестел перстень) и, заранее вытянув полные, красные губы, сочно чмокнул повыше шлифованных ноготков.
Опуская руку, Елизавета сказала:
- От ваших усов мне стало щекотно.
Чтобы переменить этот смущавший его разговор, Усатый ага спросил:
- Скоро ли будет господин Шапоринский?
Елизавета кокетливо склонила набок голову, тихо сказала:
- Шапоринский скоро будет. Садитесь. Он будет рад вашему приходу.
Усатый ага опустился в мягкое кресло, но все еще не мог решить, ждать тут или уйти, и сидел как на иголках.
Небрежным движением руки Елизавета пододвинула другое кресло, села рядом и заговорила в прежнем, тоне:
- Вы очень стеснительны. И горды. Поэтому и нравитесь женщинам. Да, да, нравитесь. Мне тоже. Поэтому мы могли бы дружить с вами. Все зависит от вас. Только от вас! Вы думаете, что человек в утробе матери становится богатым? Так бывает не часто. Вот хотя бы мой муж. Он из бедной дворянской семьи и всего, что имеет ныне, добился своим умением, упорством, ловкостью. Будь он ленивым, разве разбогател бы?
