4
Шапоринский жил в двухэтажном новом здании напротив мечети, в центре рабочего поселка. Он переехал сюда из города в прошлом году, и неспроста. Ему хотелось быть поближе к своим промыслам. А жене его, Елизавете, это не нравилось. Привыкшая к городской жизни, барыня скучала в рабочем поселке.
А Шапоринский недоумевал: "Что ей нужно? Чего не хватает? "Сельский" дом не уступал лучшим городским домам. Комнаты высокие, просторные и очень светлые, стены и потолки отделаны со вкусом, мебель самая дорогая. Ну и конечно же, дом - полная чаша! Жить бы да радоваться барыне, а она, видите ли, скучает. Придумала бы себе занятие - ну хоть бы какую-нибудь филантропию, вроде общества любителей кошек. Или, на худой конец, благотворительностью занялась бы. А ей, видите ли, музыкальное общество нужно! А где его взять? Такого общества и в Баку-то нет, а здешние богачи, и чиновники, кроме примитивной музыки зурны-балабана, ничего не понимают".
Но разве виноват в этом Шапоринский? Раманы, конечно, не Петроград и даже не Баку, однако богатому человеку и здесь жить можно. Были бы деньги, а друзья найдутся - Шапоринский в этом был твердо уверен. Не учитывал он только одного - что его молодой жене нужны были поклонники.
Ростом Елизавета была на голову выше мужа. И это ее особенно шокировало. К тому же Шапоринский был очень некрасив. Лицо коротконогого толстяка уродовал его приплюснутый, утиный нос. Этот нос с каждым днем казался Елизавете все более невыносимым. Год от года он как будто становился все толще, все длинней и все более сплюснутым. А Елизавета изо дня в день хорошела. Она тщательно ухаживала за своим лицом и за своей фигурой. Обнаружив однажды седой волос в своих каштановых волосах, она загоревала чуть не до слез. Служанка успокоила ее.
- В тридцать лет один-единственный седой волос - замечательный признак! - сказала добрая служанка. - Вы долго будете жить. По-настоящему ваши волосы начнут седеть лет через двадцать. Тогда можно будет их покрасить...
- А можно мне дать тридцать? - с тревогой допытывалась Елизавета у служанки.
- Что вы! - воскликнула та. - Вам нельзя дать и двадцати!
И, надо сказать, служанка была права - Елизавета выглядела молодо. В миндалевидных глазах светилась юность, лицо свежее, без единой морщинки, фигура изящная. Шапоринский был только на пятнадцать лет старше своей жены, а выглядел шестидесятилетним.
У Елизаветы не было детей. Это ее огорчало и радовало. С детьми ей не было бы скучно. Но она слышала, что роды старят женщину...
