— Я прощаю тебя, Элиза, и я буду стараться простить себя. Я хочу уехать с миром.
Дверь открылась, и тот же ребенок выглянул.
— Мам? Что ты делаешь? С кем ты говоришь?
— Выходи, Эшвин. Познакомься со своей тетей Айлой.
Мальчик замер рядом с Элизой и посмотрел большими карими глазами. Его сходство с ней — и его бабушкой — потрясало. Айла опустилась на колени, чтобы они были на одном уровне.
— Привет, — она протянула руку.
Он усмехнулся и пожал ее руку.
— Я строю ракету из «Лего». Хочешь посмотреть?
— Я бы хотела, но, боюсь, мне нужно прибыть к настоящей ракете.
— Куда ты отправишься?
— На Марс.
— Ого! — он посмотрел на Элизу. — Когда мы сможем полететь на Марс?
Элиза опустила ладонь на его голову.
— Может, когда ты подрастешь, — она слабо улыбнулась и посмотрела на Айлу. — Может, однажды ты проведаешь свою тетю.
— Я была бы рада, — сказала Айла и встала.
— Можно мне в дом? — громко шепнул Эшвин Элизе.
Она кивнула, и они смотрели, как он ускользнул в дом.
— Полагаю, он — мое напоминание о тебе и маме, — сказала Элиза с горьким смешком. — Я хотела бы, чтобы мы сделали это раньше, чтобы ты смогла узнать мальчиков. Ты хотя бы встретилась с Эшвином. Пако, мой старший, в доме у друга.
Айла сжала ладонь Элизы легонько и отпустила.
— Я могу тебе писать?
— Да. Конечно. Будем оставаться на связи.
Айла, уезжая, думала о сестре, стоящей на пороге их дома детства, обвив себя руками от холода.
Она крутила в голове их разговор снова и снова, пока ехала в Корпус-Кристи. Сожаление обжигало, она потеряла годы, не увидела своих племянников малышами, не была частью их жизней. Марс был ошибкой? Он тоже будет ее сожалением?
Айла подумывала развернуться. На шоссе 77 не было машин, и она выехала на зеленую полоску посередине и остановилась. Она подняла голову, выйдя наружу.
— Что мне делать? — прошептала она.
Звезды пылали над долинами. Они манили ее, успокаивали ее.
«Если бы не эта миссия, — шептали они, — вы бы никогда не помирились. Радуйся тому, что ждет тебя в будущем».
Айла забралась в машину и поняла, что могла теперь отпустить прошлое. Она могла начать заново не потому, что могла бросить прошлое, а потому что оно будет ее якорем, пока она будет путешествовать. Она выехала на шоссе и продолжила путь к базе.
«Майский цветок» тянулся к небу, пылал огоньками, манил ее, как маяк в бурю. Серебряные подмостки окружали корабль, но она уже чувствовала, как отваливаются стойки. Она была такой легкой, что могла взлететь.
