— Эм… твоя мама дома?
— Мам! — завопил ребенок и убежал, оставив дверь приоткрытой.
Элиза замерла на середине лестницы, увидев Айлу у двери. Айла дрожала, заставила себя говорить, пока не потеряла смелость:
— Как ты могла? Как ты могла допустить, чтобы я пропустила похороны папы?
Элли вырвалась за дверь и закрыла ее за собой, заставив Айлу отпрянуть на пару шагов. Теперь она была ближе, и Айла видела морщины и тени на лице сестры, тоже искаженном от ярости.
— Я не виновата, что ты убегаешь на Марс, как до этого в Денвер. Ты только это и умеешь, да? Убегать! Какое тебе дело: жив папа или мертв? Тебя там не было. Ты не присматривала за ним.
— Ты не дала мне помочь!
— Потому что я знала, что ты не будешь это делать. Ты знаешь, как больно было, когда ты уехала к тете Сэм? Ты убила маму, а потом бросила меня и папу.
— Бросила? — голос Айлы дрожал. — Я увидела, как сильно ты ненавидела меня. И папа… он не мог даже смотреть на меня! Я думала, вы хотели избавиться от меня.
Напряжение между ними рассыпалось, как песок в океане, и на ее место пришло сожаление с налетом двух десятков лет.
— Он не был прежним, когда ты уехала. Я ненавидела тебя за это, за то, что ты сделала с ним.
— Он сказал… в больнице, что не хотел отправлять меня. Я не хотела уезжать, Элиза. Это был дом. Я думала, что помогала. Я думала, что ты сможешь простить меня и жить дальше, когда меня не будет тут.
— Чтобы и ты могла так сделать? Признай! Ты хотела забыть все это.
Сердце колотилось, Айла прошептала:
— Да.
— Почему ты не исправила свое лицо?
Айла провела пальцами по старым шрамам.
— Чтобы помнить. Чтобы наказывать себя. Я не заслуживаю выглядеть нормально.
— Чтобы жалеть себя? Было время, когда мне было тебя жаль, — Элиза вздохнула. — Я ходила к психотерапевту, когда папа умер. Он сказал, что нам нужно простить друг друга, но и самих себя. Ты заслуживаешь быть счастливой, Айла. Я тоже.
Слезы подступили к глазам Айлы.
— Как мне простить себя? И ты… не сказала мне о папе, когда знала, что я была в больнице во время похорон мамы… Как мне простить тебя за это?
Элиза отвела взгляд, посмотрела мимо Айлы на холмы вдали.
— Это тебе решать.
Айла смотрела на лицо сестры, почти чужое, и гнев покидал ее тело, словно земля впитывала его через ее ноги. Она подняла плечи и голову, глубоко вдохнула, наполнила легкие сожалением и выдохнула затхлый гнев. Она представила тело отца, лежащее рядом с ее матерью, вернувшееся к женщине, которую он любил. Он точно простил Айлу. Она должна была сделать так же.
