До слуха Каарли донесся прерывистый бег хромого Йоосепа, затем он услышал, как мальчишка, пыхтя, перелез через каменную ограду где-то около сарая Яака из Каави.
- Уже едут! - закричал Йоосеп. - Талистереская лодка уже у Лаурисяаре.
«Эва, мальчуган точно шило, - подумал Каарли, - видно, настолько пригляделся к лодкам, что по парусам узнает их». Ой, да когда-то он сам был таким же сорванцом, и у него глаза были, как у чайки. Весной на реке Вессику, в ночной лов, в трудную пору ледохода, редкая рыба увертывалась от его остроги, а когда он новичком еще, по первому году, плавал на «Марте-Марии» старого Хольмана, его глаз часто находил дымок парохода на горизонте раньше, чем длинная подзорная труба самого капитана Хольмана.
- Ну как, с грузом ли лодка? - спросил Каарли.
- Чего? - отозвался Йоосеп.
Каарли откашлялся (Йоосеп стоял с наветренной стороны) и крикнул погромче:
- А рыба в лодке есть? Лодка глубоко сидит?
- Только буртик виднеется над водой! - крикнул Йоосеп в ответ.
«Эге-е, буртика тебе отсюда не видать», - подумал Каарли. Ему и не верилось, чтобы в талистереской лодке было много рыбы. Яэн и Кусти - близнецы из Талистере, сыновья жившей у самого болота бобылки Реэт, прошлой осенью на первые заработанные в Таллине деньги заказали у Михкеля из Ванаыуэ лодку. К тому времени, когда лодка была спущена на воду, у мужиков, говорят, и деньги кончились. Всю зиму близнецы клянчили у других в долг рваные сети, пробовали их латать-подвязывать, но как ни латай старье, нового из него не сделаешь. В артели с ними был бобыль Кусти из Лайакиви, владелец таких же драных сетей. Когда лодка Яэна и Кусти причалила к берегу, нечему было радоваться ни рыбакам, ни тем, кто поджидал их. Правда, Йоосеп не солгал, лодка действительно была нагружена, но только не окунями.
- Зюйд-вест да зюйд-вест! Все его ждут, вот и дождались, - ругался у причалов Кусти.
А Йоосеп был уже рядом с Каарли и торопливо рассказывал ему первые новости.
- Нет, у этих ребят ничем не разживешься. Несколько окуньих спинок зеленеет в куче ила. Рыбы нет, а сети полнехоньки илища, хоть лебедкой поднимай.
- Хватит им на день работы, - пробубнил Каарли. - Этого надо было ожидать: разве старая, рваная сеть удержит рыбу? Счастье - оно не слепое, а удача в рыбалке и того более.
Со стороны дороги из можжевеловых зарослей послышался бойкий говор женщин. Йоосеп узнал в пришедших старую талистерескую Реэт, лайакивискую Марис, Тийну - кийратсискую старуху, каавискую Юулу, лоонаскую Анн и молоденькую абуласкую Тийну из Ватла. Кто их знает, как они все оказались в одной ватаге! У всех, молодых и старых, мелькали в руках спицы, пальцы их с детства привыкли к вязанию. Пася стадо или бредя к пристани неровной береговой дорогой, они успевали связать мужикам носки, себе паголенки: только узорчатые варежки и красивые разноцветные свитеры считались делом трудным, которому отдавались долгие зимние часы. Женщину или девушку, разгуливающую праздно, без вязальных спиц, все прочие дружно осыпали бы злыми насмешками. Но у старой Реэт и кипуской Мари языки двигались еще быстрее пальцев.
