Берег ветров. Том 1 - Ааду Хинт

Слепой Каарли и его поводырь Йоосеп, сынишка безмужней Анны, охромевший в детстве от падения, шли по береговой дороге к Питканина. Каарли тащил на спине полдюжины плетенных из орешника корзин, а тринадцатилетний Йоосеп - несколько узорчатых лыковых лукошек. Едва светало. По левую руку шумел лес, справа наступали на берег волны. Оттуда, с устья залива, путников обдавал сильный и влажный юго-западный ветер. Поговаривали, что этой весной рыба в заливе есть, авось и им что-нибудь перепадет.

- Кийратскиский Михкель[1] отправил вчера домой полный воз окуней, - сказал Йоосеп.

- Только бы ветер не крепчал, он уж и так норовит помешать тем, кто вышел в море с сетями, - озабоченно молвил Каарли.

- А мережникам в самую пору, - возразил неунывающий Йоосеп.

Хоть разница в их возрасте была в добрую полсотню лет, они толковали как равные.

Слепой Каарли, которого в народе называли еще и Каарли-песельником, зависел от глаз поводыря - шустрого Йоосепа, а тот в свою очередь - от скудных харчей старика, вернее, его Рити (бездетной и бойкой «половины» слепого Каарли). Это связывало их крепче, чем обрывок веревки, на которой маленький, но проворный, как шило Йоосеп водил за собой старого, ослепшего в турецкую войну инвалида.

- Почти все рыбаки с сетями. Много ли их с мережами - кийратсиский Михкель и Матис из Кюласоо, - сказал Каарли

- Ну, а папаша Пууман?

- Станет Пууман возиться с твоими корзинами! У таких хозяев бочки для добра припасены, - вздохнул Каарли.

- А ведь и так говорят: богатый заплатит хоть грош, а с голодным и сам помрешь, - вставил Йоосеп.

- Правда, случается иной раз и так, да редко. А чаще богатый клонится к богатому, бедняк бедняка ищет. У богатого добро высокой волной ходит, он тебя, бедняка, за нею и не приметит, разве что ты-то как раз ему и нужен или ненароком под ноги попадешь.

- Наши корзины хороши всякому, будь он хоть сам рууснаский граф!

- Граф разъезжает по городу Перлину в этой… новой выдумке - аутумубиле, аж дым столбом. Он и не слыхивал о нас и о наших корзинах. Если иной раз и пошлет писульку в наши края, то Ренненкампфу, чтобы денег выслал. Поговаривают, будто Ренненкампф хочет Руусна все целиком с потрохами купить. Этакая пигалица, как ты с твоими корзинами, значит для графа то же, что воробей на сошке для невода.

- Рууснаский граф старая макака, а фон барон шелудивая собака, как говорит лайакивиский Кусти.