Я не хотела, чтобы ни он, ни кто-либо другой дома видели меня такой измученной.
– Алеша сказал, что тебе ночью было плохо, – заметил он, впиваясь взглядом в мою спину.
– Совсем немного, – соврала я, почувствовав раздражение от того, что он это знал, знал о моей слабости и боли.
В этом доме, по ходу, от него ничего не могло укрыться.
– Я пригласил на дом врача, – буднично продолжал Борис. – Пусть осмотрит тебя.
– Спасибо, – выдавила я. – И за расческу тоже.
– Кира, повернись ко мне, – требовательно сказал он.
Положив расческу, я вздохнула и повернулась к нему, пряча таивший остатки ночных мучений взгляд.
– Чья это была кровь? – решилась спросить я, украдкой взглянув на мужа.
Что-то мне подсказывало, что он был не из тех, кто любил отвечать на вопросы.
– Присядь.
Борис успел устроиться на диване и похлопал рукой по месту рядом с ним. Лицо его не изменилось, разве что глаза стали чуть холоднее.
Я отошла от столика и присела рядом на самый край.
– Это была кровь одного из тех, кто виноват в том, что с тобой случилось, Кира, – очень медленно произнес он.
Я вскинула на него удивленный взгляд.
– Одного из… – полушепотом выдохнула я.
– Их было несколько, – буднично продолжил Борис, внимательно изучая мою реакцию. – Я нашел почти всех, Кира, но мне нужна твоя помощь в поисках остальных. Ты должна вспомнить, что произошло.
Я закрыла лицо руками, вдавливая обратно молниеносно выступившие на глазах слезы.
Зачем он так жестко говорил об этом? Зачем просил, если не требовал, чтобы я вспомнила то, как надо мной надругались? Неужели он думал, что мне станет легче, если я буду знать, что он за меня отомстил? Или же это его эго требовало отмщения за унижение путем насилия жены?
Однако его голос, его просьба с требованием между строк, подействовали на меня, оживляя ночных монстров, созданных отчасти моим воображением, отчасти реальными событиями из моей забытой жизни.
Снова оглушительно прогремело в голове, только на этот раз выстрелов было несколько. Я испуганно вздрогнула. Время будто силилось повернуться вспять и перед глазами все плыло.
– Что на этот раз… Ты не единственная, кто дал ей обещание… Он сам себе враг… Ты всегда можешь ко мне вернуться… Ты ведь всегда меня подстрахуешь… У меня в кабинете есть ожерелье к нему… Цветы для маркизы… Сделка состоялась… Продержись до утра… Мордашка ничего… Старшая дочь Валерия Станиславского…
Голова была готова лопнуть от потока голосов, среди которых я слышала и голос Бориса, но отличить один от другого, отсортировать слова и фразы было невозможно. Слишком много, слишком громко, слишком больно, слишком страшно.
