По волчьим законам - Тамара Клекач

Сколько, как вы думаете, стоит человеческая жизнь?

Я вам скажу: нисколько.

Не верите? Хорошо, я спрошу иначе.

Сколько стоит жизнь бездомного, от которого вы отворачиваетесь, предпочитая делать вид, что его не существует?

Что ж… Она тоже не стоит ничего. Как и ваша. Как и моего брата. Как и моя. И это я вам говорю с полной уверенностью.

Но жизнь не самое ценное, что есть у человека. Гораздо ценнее наши воспоминания.

Именно они делают нас нами. Именно они являются и топливом, и двигателем, и колесами для будущего, так как на них строится настоящее. И это я вам тоже говорю с полной уверенностью.

Каблуки опасно прогибались и раскачивались при каждом шаге. Меня подмывало их снять и пойти босиком, хотя бы просто, чтобы не слышать, как противно они стучат по асфальту, будто оповещая о чем-то, но когда планируешь поздний визит к бывшему парню, драные чулки и грязные ноги не то, в чем хочешь предстать.

Код на подъезде не изменился. Не изменился и сам подъезд со стойким запахом валерьянки, тянувшем из-под двери бабульки, жившей на первом этаже и подглядывавшей за моим пьяным шатанием сначала из окна, а теперь через глазок.

"Да, да! Это снова я! Прошу любить и жаловать!" – помахала я рукой перед ее дверью. Будет ей теперь, что перетереть с дворовым бомондом поутру.

Проковыляв на четвертый этаж, я прислонилась рукой к пыльной стене и не без раздражения выслушала противную трель звонка, второй рукой поправляя волосы.

Послышались шаги, тяжелый вздох, который я, скорее, почувствовала, чем услышала, осторожное касание замка, раздумье и, наконец, щелчок.

– Привет! – мурлыкнула я, натянув на лицо самую очаровательную улыбку и стараясь стоять ровно.

Вышло не очень. Слишком много выпила.

– Что на этот раз? – сухим, как пустыня, голосом спросил Егор, стоя в дверях в одних боксерах.

Лицо выглядело уставшим, а в глазах, смотревших на меня с разочарованием, не было и намека на то, что я хотела увидеть, в чем так отчаянно нуждалась в конце очередного хренового дня, пополнившего копилку хреновой жизни.

Уголки губ потянулись вниз, искривляя улыбку. Во рту появилась горечь и под кожей поползли те же разочарование и усталость, что я видела в Егоре.

Два года отношений и полгода пьяных шатаний, страстного секса и пауз, длиною в одно дерьмо и поход в пивнушку перед новым заходом побитого штормом корабля в знакомый док на ремонт. И так по кругу. Так чего же я ожидала?

Пошатнувшись, опустила глаза и развернулась обратно к лестнице. Я знала, что он все еще любит меня, как и я его, но то, что стояло между нами раньше, по-прежнему не сдвинулось с места. И в этом была моя вина.