В панике я трясла головой, пытаясь сбросить шум выстрелов и голосов, прогнать их. Я была не готова вспомнить. Не сейчас. Не так. Не при муже, чей испытывающий взгляд я ощущала на себе.
Я была такой слабой сейчас, такой явно бракованной, что самой было противно, но признаться ему, что я не хотела вспоминать, не хотела помогать ему, было страшно.
Мне вообще было страшно рядом с ним, в чем я тоже боялась признаваться даже себе, ведь если признаюсь, то… Даже не знаю, что со мной будет. Я и так почти во всем сомневалась, и не забыла, что он не ответил на мои вопросы, кроме разве что про кровь.
Кровь… Этот запах захлестывал меня. Пустой желудок скручивался. Кажется, я готова была потерять сознание от того вихря, что налетел на меня с подачи Бориса, но сознание, зацепившись за всплывшее в голове имя, как за спасательный круг, вынырнуло из омута памяти.
Дыхание начало выравниваться. Я снова ощутила течение времени и связь с реальностью.
– Кира?
Борис грубо убрал мои руки от заплаканного лица и взыскательно всмотрелся в него. Льда в его глазах почти не было, но было что-то другое, что заставило меня вздрогнуть.
– Кира! – повторил он с нетерпением.
– Станиславский… – хрипло выдавила я, тяжело дыша. – Валерий Станиславский… Это… Это мой отец…
– Ты вспомнила, – улыбнулся муж, и от его улыбки меня покоробило еще сильнее. Радоваться вроде я должна была. – Да, это твой отец, Кира. Он умер, когда ты была маленькой. Что еще, Кира? Что ты еще вспомнила?
Я отогнала неприятное чувство, вызванное его поведением, и перевела дыхание. Все случилось так внезапно.
Прислушавшись к себе, я поймала себя на мысли, что все было не так уж и плохо. Да, я запаниковала, но ведь самого насилия, то есть того события я не вспомнила, а вспомнила другое, вспомнила о крошечной частичке себя, которая передалась мне через имя отца. Все-таки это было приятно. Не густо, но хоть что-то. Теперь я, по крайней мере, знала свою девичью фамилию.
Борис был прав: я должна была вспомнить. Прятаться вечно нельзя. Только вспомнив все я могла это пережить и двигаться дальше.
Муж… Он уже помог мне, пусть и жестко, и даже как-то насильно, но помог. Он подтолкнул меня и, несмотря на взрыв смешанных чувств к нему и каких-то опасений, я была ему благодарна.
Видимо, у него был черствый характер и он не очень умел проявлять свои чувства и заботу, но раз я вышла за него, значит, видела в нем обратную сторону, открывшуюся, возможно, только мне одной.
