– Так что насчёт жреца? – долетел до Элбана вопрос.
– Жрец мёртв, – выпалил Элбан, не разузнав, о каком жреце справлялся глава, не обдумав ответа, и как-то сразу отметив про себя мощные руки и хмурое лицо мужчины, наводящее страх.
Глава поднял брови, и его лицо вытянулось. Элбан попятился.
– Мне жаль, просите, я должен идти, прошу прощения, – он начал заикаться, двигаясь спиной к двери, кое-как открыл, а потом бросился к повозке и погнал лошадь в крепость.
Всю дорогу Элбан думал, откуда мог взяться у главы селения такой же кубок? Знает ли он о свойствах тиса? Могло ли ему понадобиться убивать жреца? Вопросы вертелись в голове, но ответов не находилось, и в первую очередь, он отправился к Гейрту, которого застал в гроте перед стоящими полукругом свечами.
– Оллам Гейрт, – вполголоса позвал Элбан, – что вы можете сказать о главе селения?
– Дуфф? Тёмный человек. Исправно участвует в жертвоприношениях, но не верит в их силу.
– Позвольте высказаться, оллам Гейрт, – продолжил Элбан, – я тут поразмышлял, ведь если каждый день пить понемногу сок дурмана, организм свыкнется и начнёт принимать как должное? То есть для отравления человека, привыкшего употреблять яд, нужна гораздо большая порция.
– К чему это ты, Элбан?
– Полагаю, жрец отравился, выпив из тисового кубка. Но это мог быть и не Вейлин, ведь если подумать, зачем было ему делать это?
– О, я знаю, почему Вейлин, сын волка, желал смерти верховного жреца, – сказал Гейрт, – потому что проклинает судьбу друида. Его, потомка племени волков, в малолетстве отправили сюда, чтобы племя заимело своего жреца, каким был его покойный дед, но Вейлин ни дня не стремился ни к силе, ни к знаниям, всё делал по-своему и не раз вызывал гнев старших. И эти его стихи. Ты только глянь. О женщинах, о плотских желаниях. Ему давно уже опостылела наша вера.
Гейрт сплюнул и вышел из грота, оставив свечи догорать.
Элбан расспросил о главе селения старейшин и учителей. И целитель Бранн, и учитель Джодхан подтвердили слова Гейрта, зато виночерпий Сид сказал, что Дуфф – внимательный, справедливый глава и запрещает виноделам поднимать цены на вино для жрецов.
Элбан долго колебался и не мог спать, но к утру всё-таки решился и отправился в селение, чтобы выяснить у Дуффа про кубок. Вышел он ещё затемно, шёл через рощи, чтобы не привлекать внимания, и к полудню уже добрался до места, остановился в лавке перевести дух и поесть. Но стоило ему выйти на улицу, как он увидел на тропе, ведущей к дому главы, четверых всадников, одним из которых был сам Дуфф.
