— Позвольте, но ведь железная дорога через всю Сибирь все равно пройдет, и рабочие по всей дороге будут.
— Будут! Будут, черт бы их побрал! Так пусть хоть за три версты от города, а не в самом городе, не прямо на моей шее.
— Вы преувеличиваете опасности, Роман Захарович.
— Я преувеличиваю? В Петербурге, по российским городам что делается? Кто из хозяев на заводах, на фабриках там спокойно спит? Кому там, разговаривая со своими рабочими, в кармане револьвер щупать не приходится? А по Сибири пока тишина. Некому здесь шумы и громы устраивать. Вот они, — показал Баранов на Василева и Федорова, — спокойно торгуют себе и горя не знают. Так ты хочешь им и в нашем городе устроить Петербург?
— Шутите, Роман Захарович. В Восточной Сибири нет крупной промышленности, это сторона хлебопашеская и охотничьих, таежных промыслов. А назначение железной дороги — обслуживать торговлю и главным образом способствовать усилению охраны дальневосточных границ Российской империи.
— Нет, почему же не строить заводы в Восточной Сибири! — вмешался в разговор Василев. — Условия для этого здесь вполне благоприятные. Я, например, склонен сам…
— Хватит! — ударил ладонью по столу Баранов. — Любя тебя, Иван, скажу: станешь потом кусать локотки. Спорить с тобой сейчас не хочу, а ты мне с ним дело решать не мешай. — И наклонился к Маннбергу: — Вот что, милочок: ты чего из кожи вон так лезешь? Ты, что ли, будешь строить?
— Да, по окончании изысканий на этом участке я принимаю руководство работами.
— Не понял ты… Я говорю: свою, что ли, ты дорогу будешь строить?
— Помилуйте! Как же это?
— Ну, вот что, милочок: зайди ко мне вечерком, — голова хлопнул Маннберга по плечу, — потолкуем. И они подойдут.
Дальше беседа вовсе расклеилась. Чувствовалась общая неловкость. Говорить было не о чем. Гости стали прощаться. Последним выходил голова. Замешкавшись у дверей прихожей, он склонился к провожавшему его Ивану Максимовичу.
— Забегал я к тебе сказать вот о чем, да при этом говорить не захотел, — разумея Маннберга, сказал голова, — народ такой — рукогреи, из-под носа соплю вырвет, хотя из себя честность неприступную корчит. Да… Говорили в Иркутске: жилы слюдяные на Бирюсе обнаружены, а заявка еще не сделана. Ты бы поискал того человека. Дело будет доходное. К жениному прииску теперь попривык, со слюдой тоже управишься. Не завод строить, старатели на тебя работать будут.
— Знаю о слюде, — ответил Иван Максимович, — уже остолбили ее. Заявку в Иркутск повезут. Да кто остол-бил-то, Роман Захарович, знаете?
