«Умеет мало-мальски толмачить», — обрадовался Топко, как родному. Спросил, где изба купца. Но мальчики не поняли.
— Гляди, ребята: олени! Рожища-то!.. Егорша, пошли смотреть.
— Нет, Кольша, я поведу этого к отцу покручаться, — домовито ответил толмач приятелю. — Мать пояски плела. Крестов и ладану богучанской[43] батюшка родителю дал. Друг, шуруколь! — вспомнил Егорша нужное слово и вперевалку, медвежонком повел Топко в узенький переулок. Он неуклюже задирал кверху большую телячью шапку и старался по-своему занимать друга знанием эвенкийского языка:
— Это амун? — сказал Егорка и в подтверждение слова пнул лосиновым бакарем[44] конскую глызу.
— Амун, амун, — улыбнулся Топко.
— Э! Топко? Ты куда пошел? — окликнул его Рауль.
Топко повернулся назад вспугнутым сохатым и побежал к своим.
— Ы-ы, лешевы! Помешали. Маленько и не довел к тяте, — возмутился покинутый «купец» и съежил досадливо плечи.
Из-за угла вышел конь. Олени испугались. Рауль соскочил с седла, взял повод. Тянутся, бросаются олени, топчут друг друга. Один наступил на ногу Дулькумо. Она ткнула животного в шею и пошла прочь, прихрамывая.
Рауль потянул оленей дальше, отворачиваясь от маленьких окон избушек. Они всегда напоминают Раулю пытливые, подглядывающие что-то глаза. Наконец, Рауль вслед за Чектымой свернул во двор одного дома. Сразу стало узко и темно, будто попали в ловушку. Зашли все в избу. Там накурено, пахнет чем-то нехорошим. Сбились у порога, мнутся. Жарко топится железная печь.
— Но, здорово, — ни с чего оробел смелый в тайге Рауль.
— Дорово, — прошептал за ним Топко.
Дулькумо промолчала.
— Степан! — крикнула в горницу Усаида. — Встречай гостей.
Проскрипела на крючьях дверь, из лавки, хромая, выбежал Дэколок.
— Рауль Комуланович? Ей-богу, Усаидка, он! Это ты, Рауль?
— Я. Узли слепой стал?
— Слепой, слепой, — прикинулся Дэколок. — Вижу, люди стоят, а кто такие — не пойму. Иди сюда. А там с тобой еще кто?
Дэколок впился серыми, бегающими глазами в большого, под самые полати, Топко.
— Ни его, ни бабы, святая икона, не знаю. Чектыма, что это за люди пришли?
Из горницы вышла с перевязанной рукой седенькая Чектыма, увидела, засмеялась.
— Топко, орды Сарамикталь. Не знал? Яркину ходит, там, у Федотки покруту берет. Теперь € бабой в Бедобу пришел. Тебе друг будет. С Раулем чумом один место стоит.
Чектыма поймала за рукав Топко, вывела его на середину избы. Рядом с его большим телом она казалась до смешного малой.
— Глядите! Топко — наш богатырь, — сказала старуха.
