Из снега вылетела на кормежку копалуха[22]. Похлопала крыльями, села на кедр, заговорила с кем-то:
— Кок-кок!
Она рассказала слепому Бали, что недалеко рассвет. На нее громко залаял Поводливый. Неужели Водой не слышит? Стало быть, он не любит теплой птичьей печенки. Нет, Бали в молодости был не таким. Он не просыпал ни одного морозного утра, зато и кормил досыта всех глухарями. В мороз глухари помногу едят хвои и на деревьях сидят крепко. Можно ли забыть это!
Проснулась Атэк. К готовому огню в жилище легче вставать.
— Ты давно встал? — спросила она, зевая.
— Не знаю. Посмотри, большие ли в очаге головешки. Они тебе скажут не хуже меня, когда я поднялся с постели.
Атэк, не умываясь, занялась стряпней. Она натаяла снежной воды, намяла туго тесто и напекла в золе пресных лепешек.
Бали хотел есть и не дожидался, когда проснутся все в чуме. С ними он может еще раз поесть.
Поднялись дети. Зашевелился Водой., Атэк помяла засохшие подошвы хамчур[23], растеребила мягко травяные стельки и подала мужу.
Но тот и не думал вставать.
— Ты что лежишь? Видишь, как хорошо я подсушила тебе лепешку.
Водой скосил глаза, проглотил слюну.
— Вставай!
— Нет, полежу лучше. Боюсь шевелить голову.
Бали наморщил переносье. Скучный разговор возвратил его на брошенное чумище. Вспомнился умерший Шодоуль. Захотелось сильно курить.
— Сын, ты вчера хотел аргишить к Раулю. Не плохо было бы сегодня сделать хоть маленький переход. Или ты передумал?
— Нет, не передумал. Пойдем завтра. Топите лучше чум, мне опять холодно.
Бали попросил Атэк разжечь трубку.
Вдалеке в звонкую сушину ударил носом дятел. Ожил лес.
— Дедюська, это кто так кричит — тыр-р-ртыррр?.. Ты знаешь? — спросила Курумбук.
— Знаю, знаю, маленькая, — повеселел Бали. — Это дятел так носом гремит. Еду ищет. Старая росомаха в подарок ему расшила красивую шапочку, а старик ее выточил дятлу крепкий нос и цепкие коготки. О, да я тебе, однако, рассказывал про дятла.
— Это ты мне, дедушка, говорил, — глядя в рот Бали, сказала Инеки.
— Тебе говорил, и Курумбук слышала. Ты ведь слышала сказку?
— Да! Про лисицу, про волка. Мно-ого!
— А я про медведя знаю, — не уступала ей Инеки.
— А я знаю про… — Курумбук не могла вспомнить, про кого она знает.
В котле упревала рыба. От вкусного запаха хотелось всем есть, но Атэк есть никому не давала. Она ждала, когда проснется Водой.
Атэк подбирала мохнатые щеточные подошвы. Она торопилась обуть Бали в новые теплые чекульмы. Пошевелился Водой, и остановилась в руке ее игла-мастерица. Она отложила в сторону подошву, взяла низенький походный столик, вытерла наскоро рукой и вывалила на него из котла распаренную рыбу.
