Галина Степановна накормила меня ужином и отправила спать.
– Завтра автобус прибывает в девять утра. А значит надо встать пораньше – собраться, умыться, позавтракать…
– Это у вас все степенно, заранее спланировано, а мы, городские, собираемся за пятнадцать минут до выхода…
– Вот потому такие и хилые! – отрезала бабка.
Я не стал возражать. Начинать спор не было смысла, все равно каждый останется при своем мнении, так стоит ли ломать копья? Единственным моим желанием было уединиться и отрешиться от своих невеселых мыслей.
Я был крайне утомлен и подавлен морально, терзаемый предчувствиями, но спать мне не хотелось. Я ворочался с боку на бок, призывая сон, который не приходил. Где-то далеко во всю разрывались собаки, воя и рыча на все голоса. А потом все разом стихло. Дом погрузился в тишину. Лишь слышался вой ветра в трубе, но и он скоро прекратился…
Я проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо. Это была хозяйка дома, Галина Степановна. Я невольно взглянул на часы – восемь утра. Неужели я проспал так долго? Пора собираться…
Я потянулся за кошельком, чтобы расплатиться за постой, но хозяйка отвела мою руку в сторону. Какое-то тревожное чувство заставило меня внимательней к ней приглядеться.
– Что-то случилось? – спросил я и сердце мое екнуло, почуяв беду.
– Велес… убили сегодня ночью.
Я досадливо сжал кулаки: «Вот дурак! – корил я себя. – Вместо глупых рассуждений нужно было всего-то проследить за ее домом!». Но уже поздно. Дело сделано.
Я постарался взять себя в руки, быстро оделся и отправился к ее дому, отказавшись от машины соседа.
– Нет времени ждать, Галина Степановна. Дорогу я знаю.
– Да и то правильно, Михалыч-то отправился в район, за полицией… А тебе не стоит туда идти, ничего она тебе уже не посоветует.
– Я сам полицейский. – я показал удостоверение. Старушка лишь молча вздохнула.
Как я теперь буду смотреть в глаза Женьке? – досадовал я, шагая вдоль знакомой аллеи. – Он послал меня предотвратить преступление, а я оказался идиотом, не способным даже объяснить женщине, что ее поджидает опасность. Вот какого черта я мямлил?
Мне показалось, что дорога не заняла много времени, однако, когда я поднялся на ступеньки крыльца уже знакомого мне дома, наткнулся на троих, бестолково сновавших туда-сюда людей в форме.
– Борис Ракишов. – представился я, показав удостоверение. – Что здесь произошло?
– Да вот, смотрите сами… – посторонился один из них.
Я вошел в зал, и остановился. Взгляд мой сразу уперся в неподвижное тело Дарьи, лежащее на полу у печи. Ее руки были широко раскинуты в стороны, ноги неестественно вывернуты, а глаза, подернутые затуманенной пленкой, смотрели прямо в потолок. Во лбу женщины застряла стрела. Кровь черной струйкой стекала из раны, прячась в волосах, разметавшихся ореолом вокруг головы жертвы.
