По всему полу были разбросаны разноцветные перья. К стене прибит огромный тяжелый крест, грязный, заляпанный, словно его только что вытащили из земли и приперли сюда с улицы, оставив длинный черный след волочения. Вчера его здесь не было, в этом я мог поклясться. У печи валялись обугленные кости неизвестного животного, сваленные в кучу. Все свечи, расставленные по полкам и столу со вчерашнего дня, оплыли и теперь стояли бесформенными столбиками с черными головками, заставляя задуматься о бренности бытия…
– Что скажете? – обратился я к старшему по званию. – Обо всем этом…
Во дворе послышался шум, крики, и причитания. Скорее, это напоминало рыдание женщины, заглушенный, подавленный стон человека, терзаемого непреодолимым горем.
– Что там? – крикнул майор Трухин.
– Это ее соседка – Марфа! – пояснил сельский староста, и мы все отправились на улицу, чтобы выяснить что происходит.
Полная женщина в стареньком пальто, надетом прямо на ночную сорочку, рвалась в дом. Ее с трудом удерживали два сержанта.
– Отпустите. – приказал я им, и оба разом отошли в сторону.
Освободившись от пут, Марфа кинулась ко мне, схватив за рукава куртки. Она невнятно заголосила, потом бросилась в дом, где вскоре послышались ее иступленные крики. Мы двинулись следом.
– Как вы думаете, Марфа…
– Валериановна… – повернула ко мне покрасневшее заплаканное лицо соседка.
– Валериановна. – продолжил я. – Что здесь могло произойти? Вы знаете, кто все это сотворил? Вы слышали что-нибудь?
– Нет, нет, не знаю, не слышала! – зачастила она и вытерла слезы рукавом пальто, оставив на щеке грязный след. – Боже мой, что они с ней сделали!
– Давайте присядем, успокоимся и вы все, что знаете, мне подробненько расскажете. Майор, – обратился я к старшему, – принесите воды и успокоительного. – велел я и снова повернулся к женщине, деликатно взяв ее за локоток. – Если вас не затруднит, пройдемте в соседнюю комнату.
Женщина грузно переваливаясь с ноги на ногу, засеменила в приоткрытую дверь спальни. Усаживая ее в мягкое прикроватное кресло, я бегло осмотрел комнату.
Здесь, в отличии от зала, было простенько, но уютно. Большая кровать, заправленная розовым покрывалом, плательный шкаф, от пола до потолка, да плюшевое кресло, на котором сейчас скрестив ноги и руки бесформенной кучей растеклась Марфа. При каждом всхлипе ее тело сотрясалось как студень и я отвел глаза в сторону от неприятного зрелища.
– Что связывало вас с убитой? – начал я допрос.
