Девчонки | страница 56
— Сейчас пойду!
— Сейчас ты к Лизавете пойдешь, за дрожжами, — стараясь сдержаться, сказала мать.
— Не пойду к ней! На озеро пойду! — упрямо твердила Нюра.
— Дай ты Ванятке еще ночку на своей койке поспать. Отпустили ведь тебя законно.
Нюра молчала, надув губы.
— Ступай, говорю, к Лизавете, а то она скоро на ферму уйдет. Сегодня тесто поставим, а завтра утром пирогов с грибами напечем.
— Не пойду! Сказала — не пойду!
— Хозяева дома? — послышался из сеней мужской голос.
Мария Трофимовна распахнула двери и впустила высокого паренька в клетчатой рубашке и брюках галифе. Сапоги его покрылись пылью, видно, долго шагал пешком. Через плечо на кожаном ремешке висел фотоаппарат, из кармана торчала записная книжка.
Нюра сразу узнала в пареньке корреспондента. В последнее время он частенько бывал на ферме.
— Чего это он к нам заладил? — многозначительно фыркала Стружка, а Ольга заявила без обиняков:
— Из-за Светланы Ивановны.
— Ага, — кивала Алька, да и все соглашались с этим.
Нюра обрадовалась приходу корреспондента: вот хорошо! Теперь мать не станет посылать ее к Мокрушиной, а потом поздно будет: Лизавета на ферму уйдет.
— Здравствуйте! — улыбаясь, сказал парень. — Я из районной газеты.
Мария Трофимовна засуетилась, поставила табуретку на средину комнаты, обмахнула ее фартуком.
— Здравствуйте, садитесь, пожалуйста! Уж не обессудьте, если где беспорядок какой!
— Да вы не волнуйтесь, я ненадолго зашел, — сказал, садясь, корреспондент. — Вот узнал, что здесь заведующая пионерской фермой живет. Я там был вчера.
Нюра покраснела: дома отсиживается заведующая!
— Да, здесь проживает, — заговорила мать. — Вот палец нарвал, так домой отпустили. А то все там, все там, душой болеет за свою ферму.
«И не нарвал совсем», — досадовала Нюра, незаметно утянув под табуретку босые ноги.
А мать, поглядывая на ходики, торопясь, рассказывала:
— Уж не пожалуюсь на свою дочь. В школе — отличница, дома — помощница. Зимой, бывало, как из школы прибежит, не поест — за уроки садится.
«И неправда совсем!».
Мария Трофимовна уже не раз многозначительно взглянула на фотоаппарат и записную книжку корреспондента: слушает человек, улыбается, а ничего не записал, не сфотографировал. Чудной какой-то!
Нюра сидела на стуле, положив руки на колени. Ванятка, держа в руке недоеденный огурец, глаз не отрывал от незнакомца. А мать все говорила и говорила, уже с досадой поглядывая на часы.
Корреспондент, заметив Нюрину скованность, сказал:
