Вчера, ложась спать, Борис приказал себе проснуться перед восходом солнца: он хотел побывать у Виктора, написать статью для школьной газеты, начисто переписать статью отца для заводской многотиражки. И все это — до школы.
Можно было, конечно, завести будильник, но, во-первых, будильник раньше времени разбудил бы отца, маму и Антошку, а во-вторых, по будильнику всякий проснется, а вот проснись-ка по собственному приказу!
И он действительно проснулся, как будто кто толкнул его. Открыл глаза и совершенно ясно, хотя было еще не очень светло, увидел стол, стул, полку с книгами. Посмотрел в окно: на густо-синем небе плыли белые облака, а между ними повис тоже белый, будто вылепленный из снега, полумесяц. Под окном, на шершавых листьях шиповника, застыли тусклые капли воды.
Вставать не хотелось. Борис даже подумал, не поспать ли еще немного, но тут же приказал себе: «Не поддавайся!» и сбросил простыню.
Вскоре он уже шагал по улице. Улица была пуста. Весь город еще спал: ни людского говора, ни шума автомобиля. Только шелестели листья да во дворах на акациях пощелкивали сонные скворцы.
Из ворот вышел коренастый человек в синей спецовке с перекинутым через плечо полотенцем и деловито зашагал, попыхивая папиросой. «К речке», — догадался Борис. В пустынной улице шаги человека раздавались четко и звонко. Недалеко от угла он небрежно бросил папироску, но, сделав несколько шагов, вдруг остановился и принялся искать что-то на панели. Его лицо выражало смущение. Найдя окурок, он поднял его и понес к чугунной урне, что стояла на углу. Человек бросил окурок и пошел дальше. И опять каблуки его застучали уверенно и громко. Он повернул в одну сторону, Борис — в другую.
В конце Чкаловского переулка стоит новый пятиэтажный дом рабочих котлостроительного завода. На нем нет никаких украшений, форма его очень простая — он длинный, с округлениями на углах, — а хочется все смотреть и смотреть на него: такой он весь цельный, будто вылитый из пластмассы. Кажется, что и люди в нем живут ладные, умные, крепкие. Борис вошел во двор. Но как вызвать Виктора в такую рань? Звонить — так всю квартиру разбудишь. Достанется и Борису и Виктору. Борис отсчитал в третьем этаже пятое от угла окно. К счастью, оно было открыто. Приставив ко рту ладони рупором, чтобы весь звук летел прямо в это окно, он негромко крикнул: «Ви-иктор!» Молчание. Крикнул громче. То же самое. Еще громче. Отозвалось только слабое эхо: …о-о-р! Тогда он вспомнил «волшебную» фразу, которую они с Виктором придумали еще четыре года назад, когда были в третьем классе. В слова ее ребята вкладывали самый различный смысл и все-таки друг друга понимали. Борис опять сложил рупором ладони и три раза подряд прокричал: «Зеродуб, леволаз, демодарус!» Прошла минутка — и из окна высунулась иссиня-черная стриженая голова. Виктор посмотрел на друга, поморгал и сонно сказал:
