— Забери... Забери... — захрипела она.
“Живая, слава богу!” — проскочила мысль в голове, застывшей от ледяного ужаса.
— Забери! — она трясла мою руку, все глубже впиваясь ногтями в кожу.
— Заберу, заберу, не беспокойтесь. Тоня уже скорую вызвала. Сейчас приедут. И сестру вашу заберут. И вас.
Что нужно было старухе, я не понял, но подумал, что лучше согласиться.
Рука ее разжалась, плетью упав на постель. Я облегченно выдохнул и попятился назад. Внезапно тело старой женщины выгнулось дугой, одеяло сползло на пол. Рот ее распахнулся так, словно это была черная яма с белым фарфоровым частоколом вокруг. Кровь хлестнула из горла, забрызгивая наволочку с кружевами и ночнушку в мелкий цветочек.
Воздух вокруг загустел, звуки стали словно вязкими, растянутыми - Тошкины разговоры с кем-то в коридоре звучали как мычание, дышать стало трудно, как будто я пытался вдохнуть кисель.
— Зааа-бее-рии… — провыло басом тело, изо рта его вырвался маленький черный смерч, в котором крутились, сверкали алые искры, и пока я стоял, открыв рот, глядя на все это, долбанул меня в грудь, сбив с ног, мигом ввинтившись куда-то между ребер.
Сидя на заднице, посередине комнаты, меж двух старух, лежавших на своих постелях, я отчетливо чувствовал, что сейчас стану третьим, валяющимся на полу, телом.
Внутри все жгло, распирало, ворочалось. Краем глаза я заметил, что когда падал, из кармана треников выпала красная зажигалка, которую я прихватил со стола в своей комнате. Она так ярко выделялась на затертом паркете.
Из-под свисающей почти до пола простыни, на кровати бабы Нины, вылезла когтистая лапа, покрытая черной короткой шерстью, цапнула зажигалку и скрылась во тьме.
Очнулся я, из-за того, что в нос шибануло аммиаком. Разлепив очи, узрел себя лежащим на полу, а передо мной на коленях стоял ангел в синем. И водил перед носом ваткой с нашатырем.
— Пха.. пху.. Кха! — задохнулся я от счастья. — Какого черта!
В коридоре слышался возмущенный мужской голос:
— Вы же говорили, что две покойницы! Где вторая? Где, вторая, я вас спрашиваю! Это введение в заблуждение. Была? Где была? Там одна и больше никого нет.
Тошка что-то блеяла в ответ, я попытался сесть, сказать, чтоб врач глаза разул - вот они, обе две тут лежат. Может только одна чуть живее. И тяжело привалился к плечу молодой фельдшерицы. Голова кружилась. От девушки так приятно пахло. Чистотой, немного лекарствами и сладкими духами. Я даже лицо не очень разглядел. И так мне захотелось, чтобы она меня поцеловала… Просто до дрожи. Зарыться в ее волосы, вдыхая этот аромат белых цветов, корвалола…
