— Будем играть! — Вадик шлепнул ладонью по столику, я заметил, что ногти у него длинные и покрыты облупившимся розовым лаком. — Ты будешь мальчиком!
— Да я и так мальчик. — пробурчал я и вытащил телефон из кармана. Надо набрать Тошке, пусть меня отсюда как-нибудь заберет. Номер сбрасывался. Связи не было. Ни одной палки. Очень странно. Ладно, сам как-нибудь. Успокою сумасшедшего и заставлю мамашу открыть дверь. Не вечно же они тут будут меня держать.
— Нет! — взвизгнул парень. — Ты пока мальчик. Потом будешь куклой. Смотри, какая красивая. Это мама сделала. Моя неваляшка.
И он подскочил к другому углу комнаты, разворошив кучу тряпья, что лежала там.
На полу, без сознания, сидел парень. Изможденное лицо с синими веками, черный рот с запекшейся кровью. Я сначала не понял, что с ним не так, а потом от увиденного у меня волосы встали дыбом, меня затрясло.
У парня не было ног. Прямо по самые яйца. Был просто обмотанный кровавыми тряпками обрубок. Неваляшка. Прислоненная в угол, чтоб не падала.
На шее у “неваляшки” был завязан клеенчатый слюнявчик. Вадик наклонился и погладил парня по голове.
— Сейчас мы будем тебя кормить. Мамочка пришла. Я привела тебе друга, — безумный играл в дочки-матери.
Он достал из-под кровати алюминиевую мятую кастрюльку и, зачерпывая из нее ложкой, стал тыкать в губы обрубка, пытаясь накормить его какой-то желтой жижей.
— Смотри, у нас в гостях мальчик, покажи ему пример. Кушай! Он скоро будет такой же, как ты. Бабушка потом пожарит окорочка, это вкусно. Будем вместе играть.
Окорочка. Пожарит окорочка. Чьи?!
Холодный пот тек между лопаток, я стал медленно отступать назад, пытаясь добраться до выхода из этой кошмарной квартиры. Может, удастся выбить дверь, или около нее начнет ловить телефон, и позвоню в 112. Стоя уже почти в прихожей, краем глаза заметил движение у себя за спиной. Повернулся, и удар пришелся по касательной. Затылок пронзило дикой болью. Сраная жирная мамаша стояла, опять замахиваясь обрезком массивной доски. Я понял, что живым меня отсюда не выпустят.
Я ринулся на даму с доской, как разъяренный носорог. И тут же получил по голове еще раз. В глазах помутнело, я стал оседать на пол. Последнее, что я запомнил - вопящего как резаный Вадика, изумленное лицо жирной свиньи, отлетевшей к стене, и появившийся из ниоткуда пушистый черный сгусток шерсти, который раззявил пасть с миллионом острых зубов и проглотил меня.
Я плавал в темноте, вокруг вспыхивали и гасли тысячи красных огоньков, напоминая блеск пайеток на платье Вадика. Или отсветы гирлянды в елочных шарах. Было тихо и спокойно. А потом меня стали лупить по щекам.
