Маячок Дерена ещё двигался по коридору…
Пацан быстро нашёл лифт и через десять минут влетел в свою часть каюты.
Рухнул на кровать, хватая ртом воздух, спохватился и снял тяжёлые ботинки на магнитной подошве.
Он видел, как Дерен прошёл к себе, подошёл к двери, ведущей в каюту Рэма. Мембрана налилась красным.
— Заходи!
Рэм дотронулся до маячка на голограмме, и Дерен вошёл.
Всё такой же мрачный, но… Раз он такой крутой пилот — втереться в доверие стоило.
— А можно как-то настроить браслет, чтобы тебе не нужно было стучать? — спросил Рэм.
— А тебе действительно это нужно? — уточнил Дерен.
— Если захочу побыть один, я скажу. А так… — Рэм пожал плечами. — Странно очень, каждый раз открывать.
— Тогда вытяни руку и дай мне доступ к браслету, — попросил Дерен. — Так будет быстрее.
Рэм протянул руку.
— А… — Как же спросить, чтобы не обидеть? — А зачем это всё? Почему я должен жить с тобой в одной каюте?
— Техника безопасности, — пояснил Дерен. — Космическое пространство давит. Первогодки часто калечат себя, вешаются, стреляются.
— Пилоты?
— Особенно пилоты. У десантников и палубных — психика проще. А у пилота эмоциональная чувствительность высокая. Ему и нужна возбудимая психика, чтобы ощущать давление изменённого пространства. Некоторые, как собаки, буквально чуют изменения курса или аномалии. Но это же даёт уязвимость. По первости тебе будут сны страшные сниться, могут быть симптомы удушья. Опять же, болезнь грунта… Ты сколько пробыл на станции? Девять месяцев? Нужно будет отправить тебя в увольнительную на грунт…
Разговаривая, Дерен копался в браслете Рэма. Что-то настраивал. Но в контакты не лез.
— Здесь есть спортзал и бассейн. В бассейн завтра сходи обязательно. Сегодня — отдыхай. Я тебе на завтра стандартное расписание скину.
— Ты так говоришь, словно уезжаешь куда-то, — удивился Рэм.
— Да, я через четыре часа уйду вниз, на Кьясну. Пока непонятно насколько. Но явно не меньше суток.
— Кьясна — это планета экзотианская?
Дерен кивнул.
Рэм уже и забыл, как это — на планете? Чтобы ветер и солнце? И тяжесть постоянная, а не меняющаяся от ускорения. И можно снять ботинки и босиком.
— А мне… можно с тобой?
— Я полечу на похороны, Рэм, — сказал Дерен, улыбаясь какой-то вымученной улыбкой. — Там будет совсем не праздник.
— Но…
— Нет! — отрезал пилот, и Рэм вздрогнул.
Что-то пряталось у Дерена глубоко внутри, а потом вдруг вскидывалось, будто кобра.
Рэму показалось, что его подняли за шкирку и встряхнули. Дыхание сделалось неглубоким — он не мог до конца ни вдохнуть, ни выдохнуть.
