пальцы сильно, грубо и с варварской настойчивостью сжимают мои запястья. И вся эта неотесанная мужланская попытка подчинения взрывается внутри восторгом! Таким, от которого я издаю протяжный жалобный стон, и этот пьяный неандерталец реагирует мгновенно — безумным напором своего языка.
Боже… его язык…
Он не джентльмен! Алекс Немцев не джентльмен! А я никакая не леди, поэтому выгибаюсь и дрожу с головы до ног, когда он вжимается своим твердым пахом между моих ног один, а потом второй и третий раз… Выпустив мою руку, сжимает ладонью мое бедро, продолжая толкаться в меня своей твердостью опять и опять, пока под веками у меня не начинают плясать фейерверки, и я не впиваюсь пальцами в его плечо.
Я никогда не трогала мужскую эрекцию, а если и трогала, то помню это чертовски смутно! Но то, что я чувствую — это обжигает с головы до ног, а еще пугает. Мое тело реагирует, как предатель. На его запах, его голодный поцелуй, на этот каменные бугор в его штанах.
Выпустив мои губы, Алекс делает шумный вдох, прижавшись носом к моей щеке.
— Я освежил твою память? — шепчет, водя по ней носом и рвано дыша.
— Слезь с меня… — шепчу, силясь сделать собственный вдох. — Пьяный идиот.
— А ты меня заставь, — бормочет этот дурак, водя носом по моей шее.
Чтобы его сдвинуть мне потребуется супер-сила!
— Ты серьезно? — возмущаюсь, саданув ему в его плечо свободной рукой. — Это твое примитивное мужское эго проснулось?! — ерзаю под ним, пытаясь увернуться от настырных теплых губ, но кажется делаю только хуже, потому что у него эрекция, и она прямо у меня между ног!
Черт!
Черт!
Черт!
— Твою ж… не вертись… — стонет, приподнимаясь на локте.
Его лицо искажено такой страдальческой гримасой, что я кусаю губу и выпаливаю:
— Убери от меня эту здоровенную штуку.
Его лицо расплывается в нахальнейшей усмешке.
— Вчера ты ей очень обрадовалась, — его рука снова сжимает мое бедро. — М-м-м… охереть как обрадовалась… рассказать как?
О, нет…
Смотрю на него в панике, лепеча:
— Только попробуй…
— Ты так обрадовалась, что…
— Алекс! — извиваюсь, прекрасно зная, что он собирается рассказать.
Обрывки моей памяти кружат в голове, как цунами! Я помню... помню...
— Что, твою мать, каждый мой сантиметр языком пересчитала, — рычит, снова вколачивая в меня свои бедра. — Ах, да. Этого же не было. Ха-ха.
— Иди к своим… подружкам. Сколько их у тебя? Понедельник, вторник, среда... — ругаюсь, продолжая вырывать свои руки.
Алекс шумно дышит мне на ухо, и я вдруг слышу смешок!
