Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке | страница 19



Интонации его голоса заставляют меня насторожиться. Тем не менее я понимаю, что ему и правда нужно раздеться, и я не могу бросить его здесь пьяного и одетого, потому что… потому что люблю!

Встав над ним, решаю, как лучше будет это сделать.

Тяну за рукав, грубо веля:

— Сядь.

Кое-как отталкивается от матраса и, тряхнув головой, садится на краю кровати.

— Все кружится… — снова трясет он головой.

— Так бывает, — сообщаю я безжалостно. — Когда запиваешь Гиннес текилой.

— Не рационально, да? — вдруг ласково произносит Немцев. — Никакой чертовой логики, м?

Наши лица оказываются почти на одном уровне, а его рука вдруг обматывается вокруг моей талии и крепко сжимает, притягивая к себе.

— Что ты делаешь? — упираюсь руками в его плечи.

— Ты зануда, Адель… моя любимая зануда, — слегка севшим голосом произносит он, глядя на мои губы.

Мое сердце делает прыжок к горлу и стремительно падает в пятки, собираясь выпрыгнуть из моего тела совсем...

— Алекс…— произношу на выдохе, прикрывая на мгновение глаза. — Отпусти меня…

— Я просто стараюсь держать равновесие… — бормочет он, склоняя голову и утыкаясь носом в ямочку на моей шее.

Шумно вдохнув, тянет:

— М-м-м… ты пахнешь карамельками… с самого, мать его, детства…

— Ты не в себе… — говорю, борясь с комом в горле.

Даже пьяные, его руки для меня лучше любых на свете.

Чувствую его тело, не могу пошевелиться.

В следующий момент он снова падает на матрас, только на этот раз вместе со мной!

Успеваю только взвизгнуть, и в тот же момент оказываюсь под ним. Его колено жестко разводит мои ноги, бедра втрамбовываются между моих, а рука сжимает запястья над головой.

— Алекс! — визжу, вертясь под ним.

— Привет, — тихо произносит Немцев, склоняя голову и потираясь своим носом о кончик моего.

Дыхание с примесью мяты касается моих губ.

— Не надо… пожалуйста… — шепчу я, закрывая глаза.

В ответ на этот жалобный плач, мой лучший друг накрывает мои губы своими.

Глава 8

Его язык с жадным напором раскрывает мои губы и пробирается внутрь, а потом выманивает мой станцевать с ним пошлую сальсу. Я забываю о своем желании сопротивляться… Я вообще обо всем забываю! Даже дышать...

— М-м-м… — проходит сквозь меня стон Алекса, и я отвечаю собственным стоном, потому что не могу… не могу не ответить!

Мне всегда будет его мало... Где бы он ни был... Всегда будет мало...

Хочу его трогать…

Пытаюсь высвободить руки, но он не позволяет.

Его тело на моем тяжелое, и это так потрясающе, что я поджимаю пальцы на ногах, пока