Историю дяди Сережи Жигалов знал. Дело в том, что на фронте он не был, ушел добровольцем, направили его в артиллерийское минометное училище в Красноярск. Спустя три месяца при учебных стрельбах произошел несчастный случай: разорвало миномет, двое курсантов погибли, а Андреев почти год пролежал в госпиталях, потом его комиссовали. Иван Егорович каждый год видел, как сосед в День Победы сидел у себя в садке один, пил водку и плакал, сильно переживал непонятное положение.
– Мы ведь там, в училище, как дистрофики ходили, у ребят голодные обмороки случались, – рассказывал Андреев, – кинули мину в ствол, она не сработала, осталась в стволе, а мы уши руками закрыли и не заметили, думали она улетела, и кинули туда вторую, произошел взрыв прямо в стволе, миномет разорвало…».
Неизвестно, сколько бы таких праздников Победы было бы у дяди Сережи, но однажды к нему пришел один из самых уважаемых в городке фронтовиков, полковник Лукьянов, и сразу от калитки заявил:
– Так, Серега, чтобы на девятое мая с нами был в общем, так сказать, строю!
Андреев хотел что-то возразить, но полковник шутливо скомандовал:
– Молчать! Ранение ты тяжелое получил? Получил. Год по госпиталям провалялся? Было? И друзей потерял! Вот и должен ты с нами за одним столом сидеть.
– Да я немцев только пленных видел, – робко возразил Андреев.
Полковник призадумался и произнес:
– Друг у меня есть под Новосибирском, Герой Советского Союза, между прочим, так вот он тоже за всю войну ни одного фашиста не видел, а знаешь почему? В дальнобойной артиллерии воевал. В один прекрасный момент разведка доложила о большом скоплении немцев, им дали координаты, и они до дивизии врагов уничтожили. За что и были представлены к высоким правительственным наградам, – полковник раскатисто захохотал, потом опять сделался серьезным. – Или вот председатель районного Совета ветеранов войны Романец, знаешь такого? – Андреев кивнул. – Так вот он всю войну в Омске в учебном батальоне прослужил, – кадры готовил для своей дивизии. Дивизия-то боевой путь прошла от Москвы до Берлина, и номер этой дивизии у Романца в военном билете записан, не подкопаешься. Пригласил его как-то первый секретарь товарищ Ховченко и спросил, где он воевал, Романец соврать ему не посмел, рассказал все честно. Потом попросил освободить его от должности. Ховченко сказал, чтобы тот работал и дальше, но за стол с фронтовиками никогда не садился. Вот такие дела, Серега…
