Жигалов и Балатон. Последний удар «пантеры» | страница 19
– В силу преклонного возраста, на воинском учете данный гражданин не состоит, если он вам интересен, делайте официальный запрос, мы отошлем его в архив Министерства обороны.
Причин делать запрос у Жигалова не было, и он очередной раз отступался и даже забывал о старике. Потом в очередной раз заходил в парк и натыкался на Балатона, который, явно в нетрезвом состоянии, разговаривал сам с собой. Жигалов присаживался на скамью и пытался хоть что-то разобрать в словах Макарычева, но для него это была полная околесица:
– Бабыня, зачем ты так? Шурка! Водку не пей, узбекам водку не положено!
– Гражданин Макарычев, – громко говорил Жигалов, – вы почему в пьяном виде?
– Я! – отзывался Балатон, вставал. – Ухожу!
И уходил тяжелой, однако уверенной походкой. «Хоть бы споткнулся, упал!» У Жигалова и рация уже в руке, чтобы вызвать наряд и доставить деда в отделение, но тот не падал, он просто уходил, оставляя участкового один на один со своим бессилием.
Все бы ничего, но год назад старик Макарычев выкинул фортель, после которого городок гудел еще неделю, как пчелиный улей, обсуждая произошедшее.
В канун сорокалетия Великой Победы советское правительство приняло решение наградить всех участников войны орденом Отечественной войны. По случаю этого награждения во Дворце культуры собрали фронтовиков со всего района. Жигалов присутствовал на этом мероприятии по долгу службы. Он всматривался в знакомые и незнакомые лица, это только с первого взгляда могло показаться, что все ветераны похожи друг на друга. На самом деле нет. Вот тихонько стоит группа, человек десять. Если приглядеться, у них и медали боевой ни одной нет, все юбилейные. Другая группа – более многочисленная, и тоже без особых наград. «Это, наверное, те, что воевали с японцами на Дальнем Востоке,» – подумал Иван Егорович. Подтверждением его догадки были доносившиеся до него слова Хинган, Мукдэн.
Прибывали все новые и новые ветераны, от звона множества медалей исходил мягкий мелодичный звук. Особо шумной была группа, которая стояла ближе всех к крыльцу Дома культуры. Подойдя ближе, Жигалов увидел обилие орденов: Красной Звезды, Отечественной войны, Красного Знамени. «Это мужики серьезные» – мелькнуло в голове Жигалова. Вновь подошедшие определялись, куда им подойти, здоровались, обнимались. Были и такие, что просто стояли, по трое. Иван Егорович встретил своего соседа, дядю Сережу Андреева, скромнейшего человека с изуродованным лицом без одного глаза.
