Степан, остановись у открытых широких дверей, откуда тянуло кислятиной, долго смотрел, как двое рабочих в кожаных фартуках просовывали тяжелую шкуру в спицы. Как потом, понукаемые погонщиком, лошади ходили по кругу. Сооружение скрипело, скрежетало, выжимая из шкуры воду.
Когда глаза привыкли к темноте, Степан в одном из рабочих узнал Анучина. Однако подойти он не мог, так как тот беспрерывно поправлял сползавшую шкуру.
Когда обжимка шкуры закончилась, Анучин с товарищем вытащили ее и бросили в тачку. Анучин, увидев Степана, подошел к нему, поздоровался.
— Ну что, насмотрелся, Степан, как мы работаем?
— Хлопотное дело.
— Эй, Ванька, чего стал? — послышался из темноты сиплый голос мастера. — Ослеп, что ли? Новые шкуры привезли. Закладывай!
Анучин бросился к обжимному станку. Шкуру заправили. Колеса натужно завертелись…
Анучин еще раза три подходил к Степану, но мастер кричал — и ему приходилось возвращаться к станку.
На четвертый раз Анучин, подойдя, взял Степана под руку.
— Пойдем, я тебя провожу. Здесь этот аспид поговорить не даст.
— Да ведь искать будет.
— Пусть ищет… Скажу, курить ходил.
— Строго у вас.
— Не только с коров, но и с нас пытаются шкуры содрать.
— По сколько часов работаете?
— Часов по двенадцати… а когда работы много — и по восемнадцати…
— Стакнуться с начальством не пробовали?
— Иди-ка, попробуй — сразу взашей прогонят. Нашему ремеслу любого мужика за неделю обучат.
— Неужели не ценят рабочих?
— Хромовщиков и шевровщиков уважают.
— А те стачек не устраивают, как на других заводах?
— Они все наперечет. И жалованье получают, как мастера. Чего им бастовать?
— Вань-ка! Вань-ка! — разнеслось по двору.
— Слышишь, меня орет мастер. Надо идти. Давай лапу, Степан. В воскресенье увидимся. Теперь представляешь, как живется нашему брату? То-то. Ну, будь здоров!..
1
С Нового года в Вятке начались сильные морозы, которые держались до середины февраля. Ночами город словно вымирал. Будочники, спасавшиеся в домах, у жарко натопленных печек, рассказывали, что в город несколько раз с лесного берега реки забегали голодные волки. Этому верили, потому что на свежем снегу видели волчьи следы, а некоторые горожане не могли отыскать пропавших собак.
Но ни волчьи набеги, ни лютые морозы не могли удержать дома молодых горячих людей. В библиотеке Красовского, на квартире Трощанского и в некоторых других местах по определенным дням читались запрещенные книги, велись жаркие споры.
Степан Халтурин за это время научился разбираться в книгах, полюбил поспорить.
