— Уйдите, — сказал я ассистентке. — Пожалуйста.
И позвонил в полицию.
— Вы родственник? — выслушав меня, спросила дежурный сержант. — Мы ничего не вправе сказать, пока не уведомлён ближайший родственник.
— Его физиономию показали по драному тиви!
— Правила есть правила. Подождите. — Она перевела взгляд с телефона на другой экран, отстучала запрос. — Так или иначе, список разрешено обнародовать. И да, сожалею. Ваш друг в списке погибших.
Я разорвал связь.
— Он мне не друг.
Дезертир.
* * *
Сначала я отверг мысль о создании конструкта Ричардсона. Мне нужна была не личность, а ум. Суть, а не поверхность. Но велика ли разница, в самом-то деле?
Возможно, сказал Ричардсон, надо только обучить машину притворяться. Возможно, как побочный продукт получится то, что нужно.
Я прошёл в интерфейсную комнату, где был — затея Ричардсона — установлен генератор голограмм. Вызвал Бирли.
— Привет, Маас, — сказал он.
— Привет, Джексон.
Бирли поднял бровь.
— Без фамилий? Это ново.
Он будто взаправду присутствовал в комнате — разве что вокруг тонкой пылью мельтешили крапинки искажений.
— Да. Будем друзьями.
Его смех был одновременно и ироничным, и дружелюбным.
— Хорошо. Давай.
— Джексон, сколько будет 52 689 умножить на 31 476?
— Моя чистая стоимость?
— Нет. Шутки в сторону. Чему равно произведение?
— Напомни числа?
— Издеваешься, Джексон? Ты не мог забыть.
Примерно тогда загорелось «предупреждение маломерным судам», но я им пренебрёг. Хаотические помехи давно уже не достигали ураганной силы. И точно, вскоре индикатор погас.
— Что у тебя на уме? — спросил Бирли.
— Вычислил ли ты произведение, пока решал, как ответить? Или сразу взялся анализировать, как ответил бы Бирли?
— Я не делал ни того, ни другого. — И впрямь, никакого «я», кроме грамматического, не было. — Не путайте меня и вашу машину, доктор Маас. Вы учёный. Вы знаете, о чём я. — Он отряхнул лацкан пиджака. — Я — элегантная иллюзия.
— Не подскажешь, куда мне инвестировать, Джексон?
Голограмма улыбнулась.
— Моя сильная сторона — создание компаний, не торговля акциями. Могу посоветовать разве то, что мне когда-то посоветовал папа. Не женись на девушке только потому, что другой дурак её любит.
Я улыбнулся, потом задумался. Говорил ли такое отец Бирли? Конструкту ведь главное — красное словцо. Впрочем, в этом он ничем не лучше Бирли настоящего.
Бирли настоящему, а теперь и конструкту было важно, чтобы слова возымели действие. И я ведь невольно улыбнулся, подумал, что миллиардер Бирли — свой парень.
