Изредка на международные конференции приходилось посылать и тех, кого действительно запрашивала приглашающая сторона, но если вас посылать не хотели, то узнать об этих приглашениях вы просто не могли: они, по существовавшим правилам, присылались не вам лично, а на адрес учреждения. Думаю, что и все социалистические страны Восточной Европы жили по этой схеме. Из ГДР, например, к нам чуть не ежегодно приезжали трое сотрудников немецкой Академии наук. Мы водили их по ресторанам, устраивали домашние приемы, устанавливали добрые человеческие отношения, и я с удовольствием вспоминаю двух славистов, Антона Хирше и Эдварда Ковальского (третий, судя по всему, был сотрудником спецслужб), с которыми тогда подружился
(в "Литературной газете” я опубликовал диалог с Антоном о научно-технической революции и литературе). Мне ответные поездки в ГДР не предлагались.
В 1975 году, когда мне наконец "разрешили” Берлин и мы, в гостях у Антона, хорошо выпив, вышли на балкон, он, указав на какую-то унылую серую стену, простиравшуюся невдалеке от его дома, сказал: "Это — чтобы мы не забывали, что мир разделен на две части” (стена была — Берлинская!). И добавил, перейдя на шепот: "Мы ведь тебе посылали приглашения семь раз…”
Поездки по СССР подчас были куда ярче и богаче впечатлениями, чем за границу. Большую роль в организации таких поездок и конференций играло общество "Знание”, установившее с ИМЛИ постоянные контакты и финансировавшее многие мероприятия. Благодаря "Знанию” я побывал в Ташкенте и Кишиневе, Тбилиси и Минске, Таллине и Вильнюсе. Я плохой собеседник для тех, кто ждет информации о научных программах, тематике, докладчиках и пр. Когда я вспоминаю о конференциях как о жанре научного общения, меня охватывает смертная скука. Я плохо воспринимаю на слух то, что можно прочесть, тем более что конференции всегда пестрят темами, мне совершенно не нужными. Нет бессмысленнее занятия, чем просиживать целые дни, чтобы услышать один-два доклада, которые пригодятся в дальнейшей работе. Каждый приходит на конференцию, как выражался В. Шкловский, со своим завтраком. Большинство съезжается сюда ради того, чтобы опубликоваться в последующих "Материалах” и "Ученых записках” или установить нужное личное общение. На самую живую часть этих пестрых научных сборищ — на прения — обычно не остается времени. Зато мир, бурлящий вокруг тихих университетских аудиторий, был полон красок, событий и персонажей.
