-Прошу сюда, господин солдат, – теперь вежливый офицер указал на дверь дома: я заподозрил, что фон Рюллих и был тем «Иваном Ивановичем Ивановым», который призывал по репродуктору нас перейти на строну великой Германии
Я поднялся по крыльцу, вошел. Мамочка родная: стол посредине, заставленный яствами! И кринка молока посредине.
-Давай знакомится, я обер-лейтенант фон Рюллих, – как равному, протянул руку немецкий офицер.
Думаю, а что?! Пища для солдата не враг. Тем более, в русском доме, пусть и оккупированном, тушенка вот, немецкая. Ну, да едали мы и такую: свиная она, не вражеская! «Кушай всласть, солдат Черин, может статься, в последний раз такое пиршество!» - подумал я и сел за стол. Умял столько, что сам удивился. Мне подавали, а я все ждал: когда за мою обработку возьмутся?
После трапезы повели меня в другой дом. Здесь дожидался Фон Рих.
Фон Рюллих: Господин капитан, мы подготовили для него речь на русском языке. Он такой покладистый, со всем соглашается, скажет то, что нам нужно.
Фон Рих, уже по-немецки, назвал меня молодцом. Я улыбался и хлопал глазами, будто ничего не понимал. Капитан, тоже улыбнувшись, добавил, что перед ним совершенный обалдуй.
«ТОВАРИЩИ, Я ЧЕРИН!»
Меня снова куда-то повели. Думал, ну, сейчас усадят перед микрофоном, дадут написанный текст, чтобы я толкнул нужную фашистам речь. Входим в другой дом, и я ожидаю увидеть радийную установку, но вместо этого – опять передо мной стол, накрытый разной едой. Казнь мне они такую решили устроить, что ли? Закормить до смерти! Но якуты много кушать привычные: мороз, иначе замерзнешь! Ем в свое удовольствие!
Фон Рюллих: Послушай господин Черин. У нас тут есть пленные якуты. Скажи для них по радио хорошую речь! Если убедишь их воевать на стороне Германии, будешь жить у нас припеваючи! Пошлем тебя далеко в тыл, а закончится война, поедешь к себе домой. Мы назначим там тебя большим начальником! Понял.
Черин: Моя понимай. Моя говорить радио, и хорошо кушай.
Фон Рюллих: Правильно. А если вздумаешь говорить обратное, то пеняй на себя. Думай, думай, если хочешь, чтоб голова оставалась целой.
Черин: Моя о голову бережет. На войну ехала, железный шапка одела, чтобы голова был цел. Вот моя какой!
Фон Рюллих подал листок с текстом на русском языке, который я и должен буду просчитать по-якутски. Я пробежал его глазами.
Фон Рюллих: Господин Черин, ты запомнил, о чем будешь говорить?
Черин: Якута сюда ходи. Шибко сладко будешь кушай!
