Сотвори себя - Василий Павлович Сологуб

Отболели деревья желтыми листьями.

С севера, из-за хаты, лениво плывут-наплывают свинцово-седые, тягостные, как печаль, тучи. Они, кажется, вездесущи. Скоро сыпанут снегом, и тогда густо поросший сорняками чернозем надолго уснет белым-пребелым сном. Из его недр постепенно будет выветриваться полыхание пожарищ, оглушительные взрывы бомб и снарядов, мучительно-раздирающий стон раненых — все военное лихолетье, что огненным смерчем пронеслось над украинскими степями.

Лида вышла во двор, где свирепствовал осенний ветер. Он нахально рванул за полы короткое, еще школьное пальтишко, будто силился раздеть.

— Шальной! — поспешно застегнулась.

Она стояла на узкой площадке между новой хатой и недостроенным сараем. Замечталась, загляделась в дальнюю даль, ушла мыслями в ту безвестность, где, наверное, сейчас находится Левко. Не дождалась, вышла замуж… Живой ли, мертвый, но из памяти не выходит… Да, он там, в той ненавистной Германии. Если вернется, хоть сквозь землю провалиться от стыда…

Морозный ветер пронизывал всю насквозь, но не замечала этого. Нет, она не хотела прятаться под надежное укрытие веранды, которая будто кичилась свежей голубой краской, улыбалась глазами-окнами.

Тяжкое предчувствие угнетало Лиду.

Вокруг призрачные пепелища от бывших строений, хаты-развалюхи, горбятся землянки… А у Гришки-беспалька — так ее мужа величает вся Крутояровка — горница-светелка. Односельчане удивляются: как он умудрился так быстро соорудить хоромы, где взял уйму денег? Один всевышний знал да она, Лида…

Белье, которое развесила сушить еще на рассвете, крепко заледенело, покрылось изморозью. Простыни из грубого домотканого полотна, похожие на огромных белокрылых птиц, зазывающих зиму, громко хлопали.

Неторопливо снимала с веревки зажатые тугими прищепками распашонки, простынки Оли. Они пахли морозной свежестью и неизъяснимо приятным детским духом. Попала под руку сорочка Григория, темная от пота. Мимоходом скомкала ее, чтобы глаза не мозолила.

Внесла белье в полутемный чулан: крохотное подслеповатое оконце никто никогда не мыл, не протирал, разве что ливень сполоснет да солнце высушит. Сквозь тусклое стекло Лида вдруг увидела своего мужа. «С какой это стати он так рано вернулся с работы?» Присмотрелась: Григорий почему-то злился… То и дело в коряжистый пень изо всех сил вгонял свой всегда острый топор… Даже у плотников не было такого исправного инструмента.