— А когда Властелина убьешь, сам править станешь?
— Нет, нового назначат, раз старый погиб. Он же вас всех угнетает.
— А новый не будет?
— И новый будет.
— А смысл тогда?
— Для сравнения, потом будете в былинах писать как было, как стало и опять жаловаться. Следующего тоже казнят, нового назначат, опять жалобы, опять казнят, опять назначат, опять жалобы.
— Понял, а если наоборот, что-то хорошее про него написать?
— Не припомню такого. Хотя, — придвинулся ближе, голос проникновенный, — заставляет писать о себе хорошее?
— Нет, но я бы написал.
— И чтобы написал?
— Меня он устраивает, не надо нового.
Вроде не под воздействием, а такую глупость несёт. Не может никого Властелин устраивать, всегда какая-то мелочь найдётся для неудовольствия.
— Пошли, Лу, Буйск ждёт нас.
ГЛАВА Двадцать первая неделя
Погромы, как приятен их звук для моего уха. Лозунги, чаще всего глупые, борьба за справедливость, о которой ничего не знают, желание все поделить и разделить, а чаще просто отнять у соседа. О, как мне нравится за чашкой кофе с балкона наблюдать за этими толпами митингующих.
И балкон нашёлся, и даже кофе, гостиница, правда, была вся разбита. Ничего, были условия и хуже, как вспомню ночлег в побеленном домике, так волосы дыбом, вот где кошмар и ужас.
С завтраком покончено, надо и службу знать.
— Пошли.
— Иди, я тут побуду, а то ещё затопчут.
Эх, и куда удаль делась?
Так, вот и первая толпа, молодежь, идут с плакатами.
— Против чего протестуете?
— Против Властелина!
— Притесняет?
— Ага!
— Как?
— Как только может. Мало того, что учиться заставил, так ещё потом и на работу гонит. А мы хотим по полям гулять, в театры ходить, одежду по последнему слуху носить, а он — работать.
— Так не работайте?
— А монеты? Тогда ж монет нет.
— А вы хотите монеты и не работать?
— Да, много монет и не работать. Гнать Властелина! А ну круши!
И пошли крушить, что попало.
Другая группа родителей протестовала, что должны учащихся содержать. Учителя протестовали, что должны учить простых, гениев им не додали, пастухи, что зелени мало, и так далее. И, главное, все крушили и крушили, крушили и крушили.
Так до ночи и проходил, слушал причины.
Так, вроде и не пил, а в голове стучит молотком, даже сказал молотками. А, не в голове, на улице, уф, а то решил, что совсем здоровье запустил. Лу сидела на балконе и пила морс из диких ягод, вот не боится отравлений, глупая.
— Что это?
— Восстановление. Сами сломали, сами и чинят.
— Пошли.
— Вот еще, тебе надо, ты и иди, я тут побуду, а то еще что делать заставят.
