– Он врет и всегда врал. То есть это даже и враньем не назовешь… Вранье у детей – это понятно, для выгоды или от страха: я сделал, но тетрадку дома забыл, эта ваза сама упала, папа у меня космонавт и все такое. Я и сама так в детстве врала, и старший мой врал, да и сейчас иногда… Но тут другое совсем…
– Значит, у Филиппа не вранье. А что же? Как бы вы это назвали?
– Ну, у маленьких детей называют «фантазия». И говорят, что это даже хорошо. Но у него оно и в раннем детстве было как-то… ну, слишком, через край…
– Можете привести примеры?
– Конечно. Забираю его из садика, спрашиваю: что сегодня было? А он мне совершенно спокойно отвечает: после обеда все спать пошли, а мы с Лешей спрятались в кладовке, потом там открылась такая дверь, оттуда свет, и мы к Богу в гости пошли. У него там красиво и сласти всякие. Он нас угощал сколько хочешь, и мы потом даже полдник не ели. Представляете мое удивление? Или наоборот – отзывает меня воспитательница и говорит: я знаю, что ваш мальчик фантазер, но все-таки должна спросить. Понимаете, он уже неделю всем детям в группе в подробностях рассказывает, что у вас дома в качестве маминых мужей живут два мужчины с красными губами: один лысый, но с огромной черной бородой, другой без бороды, но с рыжими волосами до пояса, которые он все время расчесывает. И они… они… (тут она запинается, а я, как вы понимаете, просто в полуобмороке от ожидания) они едят на ужин живых кроликов!.. И вот мне заведующая велела спросить: у вас в семье все нормально?
– И что, у этих фантазий не находилось совсем никаких реальных прототипов?
– То есть не жила ли я тогда одновременно с двумя мужчинами, пусть даже и аккуратно причесанными? Нет, поверьте мне, не жила. И кладовка у них в садике была заперта, и семья у нас атеистическая, и полдник они с Лешей отлично в тот день съели.
– Как развивались события дальше?
– Да никак, в том-то и дело! – в голосе женщины горечь и раздражение. – Развитие – это не про нас. У нас все то же самое, что и было. Пошел в школу – учительница меня сначала то и дело вызывала, домой звонила, потом перестала, привыкла, должно быть.
– Со школьной программой Филипп справлялся?
– Вполне. Он же неглупый – сами понимаете: чтобы всю эту дичь придумывать, тоже какие-никакие мозги нужны. Но учеба его никогда не интересовала: получит где тройку, где четверку, двойку не торопясь исправит – так ему и ладно. А чтобы постараться где-то – этого я вообще не припомню. Но я и не наседала, мне было главное, чтобы он вот это вот свое перестал…
