Движение образует форму - Елена Григорьевна Макарова

Летучее время

Мама, когда ты умрешь, напиши мне письмо — это все сон или нет.

Гриша, 6 лет

Сижу в аэропорту. Рейс на Прагу задерживается. Смотрю в окно. Нашего самолета пока не видно.

— Я тоже курил, три пачки в день. Мотор отказал. Теперь хожу дышать в курилку, — заводит со мной разговор некто с орлиным взором.

Не дождавшись ответа, он подсаживается к другой женщине — видимо, с тем же сообщением.

Как-то в большой компании я увидела маленького старичка в голубом костюме и белой рубашке, он ходил между гостями и рассказывал историю.

— …Перелез и говорю: скорей сюда плоскогубцы! А он меня не слышит. Или его выследили?

Сказал — и пошел к следующему.

— С той стороны — тишина. Думаю — все, конец. И тут…

Так он и рассказывал — каждому по кусочку. Кроил мелко. Народу много — история одна. Никто ее целиком не знает, кроме него. Сам маленький, а история у него большая, на сотню человек хватит.

Мой московский приятель все записывает. В нагрудном кармане — блокнот и ручка, для походных мыслей. В его комнате даже стены расписаны словами. При этом он свой почерк не разбирает.

— Ничего, когда-то все соберется в целое жизни.

— Целое жизни — что это?

— Все что попало, — говорит.

— Никакой иерархии ценностей?

— Никакой.

— По-твоему, целое жизни — это архив, где все единицы хранения равны?

— Именно так.

— Посадка. Пристегните ремни!

Мои соседи надвинули черные повязки на глаза. Старые безоружные пираты — головы свисают, рты открыты. Зато можно спокойно (или неспокойно) писать послание первокурсникам. Пятьдесят человек ждут начала занятий. Заглядывают в компьютеры, а там — ноль.

Дорогие мои, начну свысока (самолет меж тем набрал предельную высоту): абсолютная свобода аморфна, у нее нет никаких видимых признаков — ни цвета, ни очертаний, ни границ. К абсолютной свободе наши занятия не приведут. Разве что подведут.

Наша задача скромней — иметь дело с предметами, которые не что иное, как помещение свободы в разные формы.

Свобода и форма.

Форма выражения свободы.

Это то, чего ищет всякое искусство.

Взглянем на наших собственных детей. Они куда свободнее нас, поскольку находятся в неустанных творческих поисках. Отсутствие жизненного опыта у них компенсируется невероятным воображением.

Однако превращение во взрослых заставит их задуматься о том, как отразить или выразить реальное, видимое, а не только воображаемое. Как нарисовать или вылепить то или это. Тут и происходит ломка.

Когда мы были маленькими, звуки и линии органично связывались в нас через ритм. Если бы мы двигались дальше по этому пути, то дошли бы и до отражения реальности. Но не общей. А своей собственной.