– Раз в месяц? Пока нормально. Вы хоть с Катей спокойно позанимаетесь. Немцам ответное благодарственное письмо написали? Фотку с детьми вложили?
– Конечно! Даже уже посылка от них с молочной смесью и детскими вещами пришла. Все на вырост и такое хорошенькое! И еще одна идет, от их соседей, у которых у самих двое детей. Они, по-моему, очень обрадовались, что нашелся живой настоящий человек. Пишут, что все у них посылали посылки в Россию, и все вкладывали свой адрес, и только двое ответили: я и еще старичок-инвалид какой-то, чуть ли не участник войны.
Сшитые Ларисой на пробу вещи согласилась продавать на Звездном рынке небольшая артель, у которой там две палатки. Деньги небольшие, но они говорят, что если вышивать по их уже готовым, вязанным на машине изделиям, то будет больше.
Студентка, которой Лариса сдала маленькую комнатку, мальчиков побаивается, зато хорошо ладит с Катей и даже иногда сама просит ее поиграть, чтобы сделать перерыв в занятиях.
– Вы должны восстановиться и заочно закончить институт, – сказала я.
– Это еще зачем? – вскинулась Лариса. – Кому эти инженеры…
– Это сейчас, – сказала я. – Но не всегда же мы будем сидеть в такой заднице. Понадобятся еще и инженеры. К тому же вам надо куда-то идти. Вы же понимаете зачем?
– Зачем?
– Вам вести за собой троих. Много лет. Как бы ни сложилось.
Лариса довольно долго молчала, потом сказала:
– Об этом я не подумала.
Когда она уходила, я спросила:
– А мальчикам-то вы что сказали?
– Я сказала, как меня бабушка научила: у нас всего мало, зато нас самих много. В этом наша сила.
* * *
– Мама сейчас ведущим инженером работает, – улыбнулся Иван. – Живет уже пять лет с хорошим человеком, но замуж чего-то опасается, хотя Семка с Катей ее уговаривают. Я-то считаю, что ей виднее. Три года назад ездил в Гамбург на стажировку и там в реале познакомился с Генрихом и Вальтером, в шикарных обносках которых мы с братом все детство проходили. Я им так благодарен, и не только за фирменную одежку, я ведь благодаря этой истории немецкий язык стал учить, а теперь мне это так по жизни пригодилось! Английский-то сейчас многие знают, а вот немецкий… И мы с ними так классно за пивом посидели! Отличные ребята, никогда в Питере не были, я их пригласил, конечно…
– А ваш отец так больше и не проявлялся?
– Почему же. Мы уже подростками были; где-то у него там по жизни не заладилось, явился – я хочу восстановить отношения с детьми, принес матери цветы, нам по телефону дорогому, Кате барби какую-то. А она у нас пацанка, с двумя-то старшими братьями, в куклы не играет. Я тоже телефон ему сразу вернул – от предателей ничего не надо. А Семка у нас жук: и телефон взял, и у матери прощения попросил, в общем, весь в шоколаде. А отца-то ненадолго хватило, опять делся куда-то, хотя вот с рождением внучки то ли меня, то ли мать, то ли себя поздравил, – мужчина с любовью взглянул на играющую на ковре толстенькую девочку. – Так что же нам делать-то с ее истериками? Наша мать не знает, говорит, что мы у нее не истерили никогда, а эту, дескать, избаловали, вот она и…
