Вскоре прошёл слух, что беглецы были важными персонами, и после неудачи погоню возглавил, якобы, сам герцог.
Слух, ко всеобщему удивление, оказался правдивым: утром третьего дня через Сосновку проехал большой отряд. Герцог Рудольф Эслем, косматый и огромный, как медведь, восседал на сером жеребце и недобро поглядывал на вышедших приветствовать его крестьян.
Аненке он показался страшнее тех, кого преследовал; даже страшнее примерещившегося ей существа. Но герцог уехал, и вскоре Аненка выбросила из головы и его, и существо, и мельком виденных беглецов.
Те же её и вовсе не вспоминали.
* * *
— У тебя язык отнялся? — спросил Вархен, с аппетитом уминая завёрнутую в лист махотника полоску вяленой конины.
Два дня прошло с тех пор, как они оторвались от преследователей и укрылись в лесу, и этот успех как будто придал беглому вору сил: хотя он всё ещё подволакивал ногу из-за раны на бедре, но больше не выглядел измождённым и больным.
Ханбей молчал. Молчал, когда Капитан назвал его предателем, молчал, когда они продирались через лес, молчал, когда Вархен прокалённым ножом вырезал у него из плеча пулю, засевшую, по счастью, неглубоко.
Он бы всё на свете отдал, что вернуться назад и не допустить случившегося — но бывшие товарищи, когда наткнулись на них, не позволили ему слова сказать. А Капитан сразу пустил в ход пистоль. Ханбей не дал себя застрелить: он бежал и помог бежать Вархену. В конце концов, когда их едва не настигли, из пистолета лейтенанта Боула он убил под Капитаном лошадь и ранил его самого. Теперь выходило, что он, Ханбей Шимек, в самом деле предатель.
Ему жить не хотелось, не то, что говорить. Но за два дня Вархен вконец достал его насмешками.
— Хорошо тебе, подлецу, — с ненавистью сказал Ханбей. — Живёшь чужим добром. Невинные люди из-за тебя погибают — а тебе хоть бы что: доволен собою, спишь и лыбишься во сне, как ребёнок. Как только тебя земля носит!
— Балаболишь, как жрец Рехана-Радетеля на проповеди, — отмахнулся от оскорбления Вархен. — Зачем ты живёшь, Хан? — с любопытством спросил он. — Почему служишь? В страже у Эслема не мёдом намазано, я знаю.
— Людей защищать от таких, как ты: за этим и служу. За этим и живу.
— Зачем же тогда согласился со мной ехать? — Вархен насмешливо приподнял бровь. — Нешто не доверяешь герцогу? Думаешь в Вертлеке выдать меня, негодяя, тайной полиции всемогущего лорда Вульбена?
У Ханбея внутри всё похолодело — но Вархен рассмеялся, будто придумал хорошую шутку.
