— Да ладно, — говорит Эван. — Что-то ведь мучает тебя. Хочешь, я тоже что-нибудь расскажу о себе? Правда за правду?
Она качает головой.
— Не стоит.
Ну и правильно. Не стоит ей про него ничего знать, это лишнее…
Но не уходит, не отказывает говорить. Значит, ей надо, просто не решится. Она ведь сама привела его сюда.
— Так что? — говорит Эван. — В Фесгарде? На войне? Этот слепой там сражался?
Сейчас он готов поверить во что угодно, даже если это кажется бредом на первый взгляд. Тем более, что драться Хёд явно умеет.
Шельда болезненно зажмуривается на мгновение… и легкий горький смешок.
— Без него не обходится ни одна война, — говорит она.
— И кто же он?
— Хёнрир, — говорит Шельда.
Смотрит в глаза.
— Ты хочешь сказать…
— Да, — говорит она. — Хёнрир сын Даки, еще недавно глава Синего Дома и глава Совета, его лишили всех прав перед Фесгардом за какие-то жестокие убийства, не знаю… но потом вернули командование. Сражаться он умеет как никто другой. Хёнрир с рождения слепой, и с рождения не может ходить. Все, что у него было, ему дал Лес. А потом… — Шельда запинается, — забрал. Выдернул из него…
Она недоговаривает все равно.
Хёнрир. После всего, что Эван видел и слышал, он даже не удивлен.
И ведь все помнит, конечно. Просто такое не скажешь, не поверят, да и… опасно.
«У Вальдена хороший флот. Вальден промышляет разбоем за Зеленым Мысом и в Ишен-Кхаке. Огромный ресурс пленных и рабов, нужно только найти рынок сбыта».
Хёнрир, значит. Лорд, почти местный король. Значит, Хёнрир против таких сделок? «Опасная идея». Он пропал и это провернули без него?
Интересно, что же случилось с ним.
Эван молча ждет. Она ведь расскажет?
Шельда качает головой.
— Его нашли в Красной Пади, неподалеку отсюда, — она отворачивается, смотрит в сторону. — Он уже… был таким. Слепой, все кости переломаны. Даже магии не осталось, не представляю, как он держался… Никто не думал, что он выживет. Но он смог. Он ведь сам, без моей помощи… Я… видела его раньше, в Фесгарде, и узнала… даже таким.
— Значит, он убил твоего мужа?
Шельда вздрагивает. Поворачивается к Эвану, снова заглядывая в глаза, почти с вызовом.
— Нораг был моим мужем! — говорит она. Словно хочет что-то доказать.
Нораг?
Пожалуй, Эван понимает слишком мало, его не было здесь, он никогда не сражался с Лесом. Йорлинг большой…
— А Тьяден? — спрашивает он. — Тьяден тебе не брат?
— Нет, — говорит Шельда. — Тьяден сын какой-то деревенской девочки, кто его отец — я не знаю, вроде кто-то из йорлингских солдат. Когда Тьядену было три года, его хотели отдать тварям… ты же понимаешь, как это бывает. Задобрить Лес. Ребенок оказался самым ненужным в деревне… нежеланный, без отца. Тьяден помнит, как Нораг забрал его. Он всегда знал, что я ему не мать и Нораг не отец, но Тьяден любил его как отца.
